Разве так важно – могло быть иль только приснилось.
Странное действо привиделось, в памяти брезжит.
Царство подземное, Дат. На престоле Осирис –
Суд свой вершит справедливый над каждым умершим.
Времени барка несёт меня к трону Благого.
Тени недвижны. Откуда там тени, без света?
«Я-тот-кто-знает», что ждут меня сорок два бога.
Каждый из них мою совесть взывает к ответу:
Меру зерна не убавил в налоге земельном?
Пищи богов не алкал, в свою пользу отторгнув?
Не умертвлял человека, не взваривал зелья?
Не побуждал ли себя быть богам непокорным?

Сердце моё – оказалось – лишь совести символ,
Стало посмертно предметом, объектом дознанья:
Сумма грехов в равновесье с пером страусиным?
Станут ли мне приговором его показанья…

…Мысли, искания – к смерти – осадочным камнем.
Знания копятся – раз не для дела – лишь грузом.
Истину часто искал, но в придонье стакана.
Тоже ведь грех это, если по жизни ты – лузер.
Видел не облако – замок... упряжку оленью…
Радость испытывал: тетерев сладко токует.
Слушал беседы костра, догоравших поленьев.
Слову позволил отыскивать рифму тугую…
Жадность – увидеть – скопила все миги восторга.
Дерзость – понять – прорубала в незнании бреши.
Жажда – найти – к слову нужному строила створы.
Прихоть – писать – обозначила главную грешность.

Я отпустил наработки стихов,
рифмы, ритмы –
Лёгкость! А тысячи строк, отлетая, скорбели…
Почесть за это окажут мне: из лазурита
– сердца заменой –
положат жука-скарабея.