«А вот он ласковый какой,
и я пишу, пишу по следу»,
пишу, но по нему не еду,
не успеваю за строкой.
Запутан след, заслежен слог,
строфа оборвана, как провод,
стать содержаньем разговора
погибший телефон не смог.
Заснежен лоб, занежен взгляд,
занижена температура.
И белой хамскою натурой —
бумага в замкнутых нулях.
Не успеваю за рекой,
которая бежит по следу.
А тот, который мне не ведом, —
он здесь, он ласковый такой.

1995