Томатное дерево самое сладкое,
макушка его завершается солнцем –
сипел муравей, подметая свой дворик,
в квадратной долине
квадратного мира.
Квадратами стёкол блестели закаты,
но что-то смущало и мучило сердце –
как дед был – овального рыжего цвета,
и это томило овальную память.
А был бы квадратным –
садился бы в угол
и сам создавать мог углы непременно…
Но в жизни его, совершенно квадратной,
висело над домом томатное солнце –
неправильной формы – обычного сердца.
И это давало безумцу надежду
на правильный мир но...
неправильной формы.

Неправильность формы – вот камень – гранит.
Но грызли собратья томатные корни –
и комнаты шире, светлее казались,
и неба клочочек ровнее, квадратней…
Их было мильоны, глядящих не в небо,
а в лужу у дома,
где мир отражался слегка искажённым –
квадратное небо,
квадратно краснело.
О чём ты поёшь?
И зачем смертным вечность?
Свобода твоя – лишь свобода на смерть.
Ты, братец, в кольце, хоть оно и квадратное.
Нет шансов, увы...
И не думай!
Хотя…
Зачем он тебе?