Ест ягель олень в дикой тундре. Легко и бодро
строчит сочинитель для вечности и литсайтов,
снимает кино режиссёр о любви задорной,
под куполом разнообразное крутят сальто.
А я немотой поражённый на это глядя,
сжимая чекушку, хочу им всемерно вторить,
горю восхищеньем того, что талантов клады
раскрыты на радость эстету, жлобу на горе.

Искусства нетленны, природа целесообразна,
мир гармоничен, возвышенным благом дерзок —
когда размышляю о многом, великом, разном –
становится крыльям раздольно, идеям тесно.

И что-то стихийное ткётся из ткани этой,
усеянной пёстро ромашкою луговою,
тогда выхожу на балкон: под порывы ветра,
стихами бакланю, и прозою в небо вою.
Плюю на затылки прохожим, горшки бросаю
с зелёным горошком и прочею маттиолой.
Вопрос быть / не быть актуален не только в Дании.
— Да здравствует революция, братство, хоррор!

Экстаз – постоянство поэта в пространстве духа,
душой неленивою он к постиженьям склонен,
хоть амбивалентен, но выпив пятьсот не «тухнет»,
в движеньях к мечте грациозен, в желаньях скромен.
Ментальность проекции смысла в астральном плане,
поэзия действия, в самом высоком смысле,
мистерия элевсинская возлияний —
сливаются в метафизический поиск истин.

Итог подводя, подсчитав синяки, убытки –
себя ощущаешь, как брошенный в небо якорь,
как лестница – вверх или вниз. Этот путь испытан –
пока ест олень в дикой тундре нежнейший ягель.