Здравствуй, город мой, проклятый «слугами», Богом храним!
Чертовщиною образов Босха изранен твой нимб.
И ночлежки Бугровской не стало – ушла с молотка.
А бездомных и нищих – всё больше. Такая тоска!

Миллионы твои утекают давно за бугор.
Солнце зимнее ласково гладит ледовый ковёр,
что расстелен морозом февральским по Волге – Оке.
Бродит память по улочкам грязным (в беды колпаке).

Горький город! Всё глубже твоё театральное дно.
Всё страшнее и круче обрыв между явью и сном.
Возвращаться в реал мне мучительней день ото дня.
Век минувший повсюду сквозит, кандалами звеня.

Привидением – Фамусов. Чацкие – в жёлтых домах.
Здесь судьбу человека упорно сшивают в тома.
С плеч долой, подписав, направляют в судебный архив.
Скалозубов – всё больше… Заволжские дали тихи.

Центр Поволжья, России карман… Это в прошлом твоём.
– Судьи кто? – шепчет странником ветер. Молчит окоём.
Нищета окружает дворцы, что вросли в берега.
Белой рясой ложатся на землю родную снега.

Прогуляюсь под вечер, пытаясь тревогу унять.
Может, вера вернётся в сердечную келью опять?
А надежда: и жить не живёт, и не сдохнет никак…
На распутье дорог я рассыплю бессоннице мак.

Помолюсь о тебе, горький город. И Волжский откос
покачает печально нагими ветвями берёз.
Крест, что выдан мне этой землёй, я смогу донести…
– Ты откликнись мне…

Благовест. Утро…
– Пойми… и прости!

20-26.02.2015г.