Невесомо, незримо, волшебно, по первому снегу
мы прорвались из дома под арку и сразу к палатке.
На Серёге – дублёнка, с трусами, мешавшими бегу,
мой костюм «Abibas» трёт в паху, и щекочут заплатки.

А проспект ощетинился фарами бешеных джипов,
не хватает немного на курево, пиво и виски.
Надо что-то продать, но даётся консенсус со скрипом.
Ждёт нас нега, сосиски и две симпатичные киски.

Ах, какая тоска, сущей мелочи нету для счастья.
Этот город – чужой, он – бездушный, как дно у джакузи.
За окошком – мурло: не нужны, мол, к айфону запчасти.
И патруль подошедший лишает последних иллюзий.

Ах, проказница-ночь, что ж ты мучаешь говором хамским?
Эх, товарищ сержант, ну, откуда в трусах документы?
Да, дублёнка чужая. Покрой исключительно дамский.
Остальное своё. Если надо – предъявим моментом.

А костюм я купил в Кишинёве в часы перестройки,
он как новый совсем, только пахнет немного аджикой.
Ты, сержант, не гони в отделение птицею-тройкой.
Всё, что надо – при нас. Предъявляю. Сергей, покажи-ка...

Эй, сержант, ты куда? Ты теряешь фуражку и веру.
Наш Серёга – добряк. Если в духе, и тело здорово.
У него на груди, видишь, чётко написано "СЕРЫЙ".
У меня под пупком чуть крупнее написано "ВОВА".

Стой, сержант, подбери потерявшего форму коллегу.
Ты же видишь, что мы на любые способны задачи...
Невесомо, незримо, волшебно, по первому снегу
от палатки идём, где мурло обслужило без сдачи.