"Поутру выйди, милая, солнышком на крыльцо, -
чуешь ягоды волчьей волшебной, тревожный запах?
Ветер дует, уносит дурман - отверни лицо
от меня, от любви, я теперь не твоя собака.

Я, забывший про место и службу, про цепь и дверь,
я кладу на все стороны перья и волчье лыко,
по кустам будет ворон кричать и натужно петь...
Не любовь между нами, а злое, пустое, лихо", -
исчезаем: сползаем в заросший осокой лог,
иссякаем туманом, исходим - как дух ничтожный.
Ход обряда отмерен - неистовый птицелов,
возрожденный для скорой охоты, - двоими ожил.

Быть осокам на рушники - ковылям на постель,
по четыре пера на ветра - остается верить:
разнотравьем весенним, которым обильна степь
бродят близкие, ждущие, чуждые ныне звери.