Гость в избе полночный для ведьмы - честь, а церковный староста, - честь вдвойне. На дохе медвежьей колюча шерсть, в бороде косматой не тает снег. Изо рта хворобы тяжёлый дух, говорит чуть слышно, в глазах туман, - схоронил намедни сынишек двух, забрала и младшенькую чума. Времена дурные из года в год, скуп Господь на милости, щедр на кнут. Как ни бьёшь в поклонах дубовый лоб, деревнями за зиму люди мрут. Ждать от ведьмы помощи - смертный грех, по церковным правилам - вечный ад, но стократ неправедней гробить тех, на горбах чьих держится божий Град.
Холодна кострищ родовых зола. На губах солёно, нигде не ждут. Слухи ходят - в ведьминых зеркалах разглядеть даётся свою судьбу. Попросил уважить, не помнить зла, гвоздь в сарае вбитый давным-давно. У верёвки шёлковой нить бела, остальное в жизни черным-черно.
Колдовских два зеркала на столе. Две судьбы на выбор, дороги две. В первом кнут свистит, голова в петле, во втором лютует шатун-медведь. Дыбом шерсть на холке, из пасти рев. Брызги алых зорь на стальных клыках. Искры из оживших в золе костров оседают ярым огнём в зрачках.
Топчет в страхе староста зеркала. Не медведь он дикий - живёт добром. Может не его там висит петля, может надо громче стучаться лбом.

Варит ведьма зелье из белены, на полу осколки, медвежья кровь. Пол-округи вымерло от чумы, из сарая старосты бабий вой.