Эфиопка сегодня сверху, авва Пахон - снизу.
В пустынях Египта пока что не до Иблиса,
Не до Иблиса и прочих анахронизмов:
Забывая Изиду, Исуса поет папирус.
Вспоминая Исуса, "Изыди!" кричит Пахон.
И дает ей пощечину. Черный звон.

"Долго искала тебя, - шепчет, скользнув на циновку. -
Шла с караванами..." И подставляет ловко
Вторую щеку: "Я тоже читала Библию.
В Тире, Сидоне, Содоме, Гоморре, Библе ли...
Точно не вспомню. Иные утехи любишь?
Отроки, вина - и Сатана не нужен,
Кто-то из ваших сказал. Я собрала "жемчужин"
Братьев-пустынников - видишь, какие зубы?"
Гаснет свеча - он видит, какие зубы.
Ночное безлюдье не вскроется караваном.
Авва Пахон забивается в черный угол -
Напротив зубов - и молится неустанно.
Просит у Господа смерти от лапы львиной.
Эфиопка смеется: "Вокруг тебя скорпионы.
И те - не кусают. Из темных соцветий Нила
Пей до конца. Все равно попадешь на иконы:
Не любимец пустыни, поджарый, широкоплечий -
Старикашка-заморыш за лесом из бабьих свечек".
Авва не слышит, не верит, почти бездыханный,
Видит он сон, в котором приходит ангел.

Огненный лик - молния шаровая -
В пещере висит, превращается в плод граната.
- Была б чернота твоя с кровью, была б живая...
На этих словах
святого находят братья.