не тягаться бы силой:
ты смерч,
ураган,
самум.
дашь урок послушания…
или сама пойму,
наблюдая за дрейфом дождинок — последышей ливня,
занырнувшего в море за край горизонтовой линии,
на щеках коронованных скал оставляя дорожки влаги.

покружился в траве, точно кот,
успокоился,
дремлешь, едва шевеля
ветви бука в узо́рочье хрусталя.

не держи, не уйду далеко,
тут прилягу,
у холо́днейшей чистой купели — твоей колыбели.

будет утро, прорежется солнце — взойдёшь на трон,
царь ветров…
помнишь сказанное Петром?
помнишь стыд и смирение паче гордости?
зверобой и чабрец с той поры напитались полынной горечью,
в родниковой воде их сварю над костром,
да с тремя лепестками мо́ли,
выпью чай, что пьяней вина.

молви вновь,
не признавший вину сполна.
волчьим воем,
сапсановым кличем молви —
не отвечу,
пуста,
ясна
так, как ясен и пуст монах,
пролиставший полвека схимы.
подошедший, сломавший, отнявший имя,
обменявший два слова на мощь твою.
забирай,
просто так отдаю —
что ж боишься тронуть?

косохлёстом рыдаешь,
смеёшься раскатом грома.