Кот валялся на паласе, мухи бились о стекло.
Отдыхал я на террасе. Летний день – тепло, светло.
Слышу голос: «Генацвале». Это мой сосед, Гурам.
У его супруги Гали все подружки – стыд и срам.
Подвалили нагло в гости, прихватили «Абсолют».
На скамейке жизнь чихвостя, песни пошлые поют.
Где-то ухает кукушка, на берёзе вороньё.
Чёрт чертёнка под чекушку учит жизни – ё-моё.
За забором шум и крики, жёстко музыка гремит.
Шашлыки едят в аджике, перебрав вина лимит.
Надоело – трёхэтажной матершиной разнесусь,
пусть из них запомнит каждый, иль заучит наизусть,
что нельзя шуметь так громко, ведь они здесь не одни.
А Гурам кричит мне: «Ромка, заходи ко мне – бухни».
Я беру супругу Свету, с нею наперегонки
мы бежим бегом к соседу – пить вино, есть шашлыки.
Громко каркают вороны, черти кружат над столом;
в них пускаю мысли – дроны, лезут, суки, напролом.
Кое-как утихомирил, за столом в гостях сидим,
а чертёнок мясо стырил, и никто не уследил.
Утащил отцу и брату, получилось – удалось.
Быть персонами non grata любят черти всем назло.
И когда освоят место, их гоняет честный люд,
это чёртово семейство, как обычно, проклянут.
А вороны – их собратья – их агенты на Земле,
все закаркают проклятья, разнесут их на крыле.
В них стреляйте из рогатки или лучше из ружья,
и не будет птичек гадких, и не будет воронья…