... липкий, душный запах травяной,
хвойные изгибы с рыжиной,
старый лес запутывает тропы,
стягивает зеленью следы,
в хрип коня взвивает на дыбы
прошуршавший филин черноротый.
Скрип стволов, тугая сеть ветвей,
мшистая избушка, перед ней
девушка прядёт в колодце ночи,
светится огнём веретено —
зрячему становится темно,
а слепому видится что хочет.
Гребень многозубчатый струит
нити неприметные на вид,
но из рук у молчаливой пряхи
золотые тянутся лучи,
темнота цикадами журчит
под луной в белеющей рубахе
тоньше и прозрачнее дождя,
тёплый взгляд сулится переждать
ветра брёх и вой, не зная горя.
И перины пышные свежи,
и на стол накрыто от души,
и слова медовы в разговоре...

Утром сны бледнее на свету,
нити паутинные в цвету
лепестков и солнечных горошин.
То, что ты притягивал и звал,
ждал, лелеял — впилось сотней жал,
нет другой дороги, мой хороший,
то ли ты безумен, то ли слеп —
волк матёрый, потерявший след,
позабывший годы в сладкой чаще,
сколько было тех, кто шёл к огню...

ни избы, ни пряхи на краю
пропасти, в глаза тебе летящей.