Сразу оговоримся, что наш сегодняшний пациент – не абы хто, а признанный мастер слова. Поэтому прописать ему укольчик – для нас не только удовольствие, но и честь. Без балды.

Итак, внимание на экран.

Вновь обреченным (Призрак Гуманизма)

«Обратным отсчетом судьба завершит строку,
Пропишет последний аккорд – исполняй, пацан! −
И вновь обреченный приставит тебя к виску,
Разумностью жертвуя в рое имен-осанн,
И выложит душу, и сам принесет в горсти
В твою мясорубку с ножами из хрусталя,
Забыв, как у тех, кто вставал на твоем пути,
До смерти потом под ногами горит земля.

Твоим отраженьям − сочиться по проводам,
Эфир будоражить и множиться в небесах,
Пока обреченные платят за «аз воздам»,
За слово, за след на щеке, за намек в глазах…
Ты − первый сонет вне канонов, от страсти смят,
Но тщетно молиться – в тебе не найти восток.
Лилит и лолит бесконечный зеркальный ряд
Построчно сердца выжимает – водой в песок,
И каждая буква − возлюбленных губ горчей,
И каждая боль – развлечение, слаще нет.
Плевать, что страницы последних твоих ночей
Настолько черны, что на них умирает свет…

Бессильно плацебо в холодных таблетках лун −
Не мучай напрасно, а сразу курок взведи
Для вновь обреченных − для сорванных душ и струн –
Что лягут на кладбище сердца в твоей груди.»

Мощно, изящно,.. непонятно.

Вспомнилось, как мы в свое время тормознули с его «Игроком». Так вот, «Игрок» по сравнению с этим – пареная репа.

О чем это? О ком? Кто этот таинственный персонаж с мясорубкой?

Нет, мастерское владение всеми стихо-психотропными средствами мы оценили, но надо же и меру знать. Автор же не для себя пишет? А как простому смертному такое прочитать, не то что переварить?

Нам видятся только два возможных варианта.

Вариант первый:

Читатель выпивает это залпом, как забулдыга - стакан дорогого коньяку. И уходит, слегка окосев и ощущая во рту непривычное послевкусие.

Вариант второй:

Читатель вчитывается в каждую строчку, пробуя ущучить тайный смысл повествования. Сильно расстраивается, ибо это ему не удается.

- Ну, ничего, – мысленно подбадривает себя читатель. – Может, в следующей строке понятней будет. Наивный! Следующая строка еще загадочней в своей навороченности. Когда такой вот въедливый читатель доходит наконец до конца (извините за каламбурчик-с), чувство любопытства сменяется легким чувством раздражения. Потому что вывод напрашивается по-любому невеселый – либо я тупой, либо автор надо мной издевается.

Самое противное, что в обоих случаях стихо остается вещью в себе, а читатель – в дураках.

Мы не сразу смогли сформулировать свои ощущения (в чем честно и признались). Но потом сформулировали-таки.

И какое же главное ощущение, возникающее от прочтения этого стиха? Ощущение перенасыщенности. Причем не абы чем, а действительно яркими и мощными метафорами, аллегориями и прочими вкусностями. Но от этого не легче. Потому что перебор. Как суп из одних специй - есть нельзя. Автору не хватает ни места, ни времени, чтобы эти образы развить и обыграть. А читатель, соответственно, не успевает их переварить. А автор уже новые специи подсыпает… Короче, замкнутый круг.

Давайте же пройдемся по строчкам и посмотрим конкретно.

«Обратным отсчетом судьба завершит строку»

Железобетон. Вопросов нет.

«Пропишет последний аккорд – исполняй, пацан!»

Ага, строка-то была нотная. Ладно.

«И вновь обреченный приставит тебя к виску»

Что ж это за аккорд, вызывающий такую реакцию у пацана? Типа - лучше застрелиться?

«Разумностью жертвуя в рое имен-осанн»

«Разумностью» - явно слабое место, ибо имелся в виду «разум», но ему пары слогов не хватило.

«в рое имен-осанн»

Вот об этом-то и речь. Сумасшедшие, пчелы, имена, молитвы… И ни малейшего пояснения ни спереди, ни сзади. Представили картинку? Некий сумасшедший пацан приставил (предположительно) пистолет к виску и выкрикивает целую кучу имен-осанн. Весело.

«И выложит душу, и сам принесет в горсти»

Ага, стреляться передумал. Вынул душу и понес, сам. А че душа-то такая маленькая?

«В твою мясорубку с ножами из хрусталя»

О, ужастик пошел! Причем не тупой гор с бензопилой, а изящная страшилка с мясорубкой, «с ножами из хрусталя». Ням-ням! .. Попутно отмечаем для себя, что к виску приставлялся не пистолет, а нечто (некто) с мясорубкой.

«Забыв, как у тех, кто вставал на твоем пути,
До смерти потом под ногами горит земля.»

Новая строка – новый образ. Перефразируя Олешу, ни строчки без образа, а то и двух. Плюс новая информация – у гражданина (гражданки) с мясорубкой имеются также как минимум спички, а то и бомбы напалмовые.

Только что ж его пугать-то выжженной землей до смерти?
Он и так стреляться собрался. И душу в мясорубку отнес. Ему уже пофиг дым.

«Твоим отраженьям − сочиться по проводам»

Любим мы витиеватость, однако.

«Пока обреченные платят за «аз воздам»»

Звучит классно. А что означает? Что конкретно тут делают обреченные?
Платят. ОК. Платят за что? За «аз воздам»? Типа - платят за расплату? *)

И на что они, собственно, обречены с самого начала стиха?

«Но тщетно молиться – в тебе не найти восток»

А запад? Или юг, к примеру?

«Лилит и лолит бесконечный зеркальный ряд
Построчно сердца выжимает – водой в песок»

Пожалуй, самое красивое место в стихе. На полном серьезе. Хотя… если понять буквально, то может получиться довольно забавно: стоит этакий женский полк, причем из одних Лилит и Лолит, и выжимает сердца, типа - после стирки.

А если не буквально, тоже неплохо – получается зарисовка из жизни сексуальных маньяков, специализирующихся исключительно на Лилит-ах и Лолитах.

«И каждая буква − возлюбленных губ горчей»

С чего это возлюбленные губы должны горчить? В чем это они? В водке, стрихнине, креме сапожном?

«И каждая боль – развлечение, слаще нет»

О, мазохизмом повеяло! Только «сладкое развлечение» - не фонтан. Тогда уж «наслаждение».

«Бессильно плацебо в холодных таблетках лун −
Не мучай напрасно, а сразу курок взведи
Для вновь обреченных − для сорванных душ и струн –
Что лягут на кладбище сердца в твоей груди.»

Очень готично-романтично. «Таблетки холодных лун» понравились. А вот общий крепчающий пафос – нет.

Ну, а последняя строка нас просто повергла в уныние. И ты, Брут?!

«Что лягут на кладбище сердца в твоей груди»


Знаете, что это такое? Это «Ласковый май» в стиле «хард рок». Иными словами - попса-с.

Нет, чтобы повалить в восторженный обморок парочку Лилит, вполне. Но эту ли цель преследовал автор?

Повторимся: ПГ это вам не Васька Пупкин. Тем более - тщательнЕе надо как-то.

Ну и в конце – несколько более отвлеченная ремарка. Нас не раз посещала мысль, что автор лишь свои серьезные стихи считает настоящей поэзией, а юморную часть своего творчества – так, попутным стебом. И совершенно напрасно. По нашему скромному мнению, именно в этой «несерьезной» части он всегда точен и «настоящ». А вот в «серьезной» поэзии - нет-нет да и сбивается на заумный символизм а-ля БГ. Наш «укол зонтиком» - попытка просигналить ему об этом.

А теперь – традиционный отклик.


Обреченный читатель

Я заумью мрачной наполню стиха строку -
И марш похоронный сыграет солист-пацан.
Потом мясорубку приставит себе к виску,
И в глупой улыбке растянется пол-лица.
Лишился рассудка покуда мой стих читал
И тщетно пытался ущучить метафор суть,
Забыв, что ПГ он по разуму не чета -
С досады осталось лишь фаршем в башку пальнуть.

Пускай там змеится в извилинах-проводах,
Чтоб видел всевышний, который на небеси -
Колбасит несчастного, как от удара в пах,
А с Призраком меряться – накося выкуси!
Захочет - сонет нарисует мазком одним,
Да так, что Лилит и Лолита с катушек – брык!
А автор продолжит и, в общем-то, пофиг дым,
Что тот, кто не понял, останется вне игры.
И каждое слово закручено, как спираль.
Плевать, что и мозг у читателя - вкривь и вкось,
А крыша поехала, прямо на магистраль
И пересекает зигзагами центра ось.

Напрасно старушка рыдает одна в ночи -
Уже не вернется живым обреченный сын.
На кладбище сердца болотная выпь кричит,
И месяц хрустальный кошмарные видит сны.

*)

2012г.