Шлёпали тапки, ворчали полы,
дверь на балкон норовила прихлопнуть.
Падали звёзды из млечной золы,
дактилем падали, четырёхстопным.
Слово за словом - такая игра
в кукольной, пухлой, тряпичной каморке.
Здесь ты однажды меня нарекла
трепетной лунною заводью Лорки.
Щёки к Успению вздула луна.
Август хранили два Спаса. Мы с ними
были похожи - ты мёдом полна,
я, как ранет, дожидался, кто снимет
с ветки картинной и бросит в траву,
в клевер, полынь, отрывную свободу -
к мышкам, улиткам...
Вздыхал наяву
сон твой, ко мне повернувшись исподом
и не суля никаких перемен.
Да и к чему: всё, похоже, неплохо.
То-то - похоже...
По ящеркам вен
пульс разбегался и медленно глохнул.
Даже твой сон был сильнее меня,
только уже в половине шестого
кисла молочных туманов стряпня
и наливалось свечением слово.
Меж пустырями, где жухла полынь,
шлёпал рассвет полусонный и шаткий.
Не без причины ворчали полы -
стоптаны за ночь последние тапки.
© Наталья_Матвеева, Тапки
http://litset.ru/publ/3-1-0-50598

Поэтический инструмент

Шлёпали тапки, кривился паркет,
кот исподлобья поглядывал злобно.
Звёзды кипели в ночном молоке,
дактилем шпарили, четырехстопным.

Тапки к полуночи выдали марш,
кот от испуга застрял в батарее.
Рифмы строчили, что твой автомат —
шёл артобстрел пятистопным хореем.

Тропы сплетались в стога конопли,
кот заикался под тумбочкой в страхе.
Тапки в прихожую топать пошли —
там шестистопный пришёл амфибрахий.

И в пол-шестого, почти что в бреду,
вдруг появился исподом наружу
кисло-молочно-туманный продукт —
кот отказался такое послушать.

Чёрствый, ревнивый к таланту зоил
продемонстрировал норов несладкий —
я задремала, а кот осквернил
верные силлаботонике тапки.