Glück:

Проснуться пораньше (свиданья ради!) – в семнадцать часов утра.
Изысканны складки на ню-наряде… Но собираться пора!
Обжорству назло вдохнуть петрикора*; колливубл** унять на час –
Хотя б порося с хреновым декором… Решила-то сгоряча
В тур пеше-интимный не слать диеты (да разве в талии суть?)…
Замучить до смерти пяток корсетов, пытаясь впихнуть «красу»:
На выдохе всё ж затянуть излишек (всего-то писят кило!)
Всё больше мужчин выбирает пышек (шоб хоть подержацца було!).
Припудрить прыщи (и мозги – где надо); «воронье гнездо» – чуть-чуть;
Ввиду недосыпа багровым взглядом спонтанно поджечь свечу…
Где швы разошлись – там сколоть булавкой (одёжа-то, чай, одна!)
Прокуренным альтом в окошко рявкнуть – чтоб с крыши котов согнать.
(Мейкап, знамо, яркий – кричаще смелый! Увидишь – невмочь вдохнуть!);
Затем, разместив на балконе тело, соседством убить луну***…
_________________________________
*– запах земли после дождя
**– урчание в животе
*** - по У. Шекспиру

Воскресенский:

Ты поправилась немножко, килограмм на пятьдесят.
Впереди висят гармошки. Сзади? Вроде, не висят.
– Рома, глянь, шо видно сзади? Трудно шею повернуть.
Побыстрее, бога ради!
– Тама – попа, тута – грудь.
Не измерить сантиметром восхитительный объём –
Щит от солнца и от ветра, не сравнить с другим бабьём.
Не беда, моя Джульетта, шо зашкалили весы.
Твой визаж – мечта поэта. Кушай больше колбасы!

Glück:

Колбасу согласна кушать, торт и прочий углевод…
Не толстеют только уши, остальное прёт и прёт!
Платья, гадство, то и дело жмут и в попе, и в груди -
Хорошо сегодня ела… С-под балкону отойди!
Ах, Ромео! Ты как скажешь… Лей елейные слова,
А за это я на пляже обязуюсь тень давать!
От любви пьяна немножко (закусить бы чем пора)…
Что там, кстати про гармошки? Не желаешь ли сыграть?
От любви сердечко пухнет… Не хочу пытать судьбу:
Если я с балконом рухну – ненароком зашибу!

Воскресенский:

Можешь рухать – я поймаю, но прицельно падай, Джу.
У меня нога хромая – если что, не добежу.
Ну, давай смелей! А впрочем не способна ты летать.
Только голову морочишь. Сколько можно слушать мать,
Что Montecchi с Cappelletti не сойдутся никогда,
Чтоб Ромео о Джульетте даже думать перестал?
Ошиваюсь под балконом раз, два, три... пятнадцать лет!
Многоликая Верона ржёт в анфас мне и вослед.
Хватит! Слушай ультиматум: коль не бросишь свой насест
И не спрыгнешь, выпью йаду и повешусь – вот те крест!

Glück:

Даааа, пятнадцать лет – не мало! (Но приятней во сто крат!)
Раньше мама не пускала… в сорок пять уже пора!
Коль прицельно – это дело! Я же снайперша в душе!
Ты на лысине, хоть мелом, накарябал бы мишень!
А пупок не слабоватый? Ну, про ногу знаешь сам…
Ежли спросют «есть ли злато?» - вот я! (двести килограмм!)
Унесёшь ли? – мне тревожно: щас под властью куража…
Но, боюсь, Верона сможет над обоими поржать!
Столько ждать! Откуда силы? Вот нисколько не совру –
Ты за это время, милый, стал былинкой на ветру!
Рухнуть всё же я сумею! Отхромай хоть чуть сперва!
Ни Джульетты, ни Ромео… Есть огромный котлован…
......................................
Опубликовано
В ожидании Ромео