Я спать не мог. Сплошные стрессы.
Пошел к врачу просить совета.
Он посмотрел без интереса,
Как терапевт на логопеда.
Мне врач свои представил мысли,
Превозмогая боль в суставах:
"Вы на стене считайте гризли,
На потолке - гиппопотамов".
Не позабуду в этой жизни,
Как я считал в большой печали,
Как по стене шагали гризли
И оглушительно рычали.
Кричали филины и совы,
Шагали мишки по Аляске
К месторожденью лососевых,
К своей медвежьей вкусной сказке.
А я мечтал не стать добычей,
Мне было страшно и непросто.
Медведи шли во всем величье,
Их было триста девяносто.
Затем, дрожа в бессонной яви,
Казалось, слышал бой тамтамов:
Неспешно к озеру Малави
Шагал отряд гиппопотамов.
Папаши, мамы и детишки
С прогулки дальней шли устало,
И смачно шлепались лепешки
На расписное одеяло.
Метаясь резво по кровати,
Не понимал, куда деваться,
Но точность счета не утратил -
Животных было триста двадцать.
С утра, с трудом раздвинув вежды,
Поплёлся с помощью соседа.
И снова врач смотрел небрежно,
Как терапевт на логопеда.
На чьём-то свеженьком рентгене
Я видел пять коньячных пятен.
"Ведь вы поэт. И даже гений.
Добавь фантазии, приятель!"
С тех самых пор, на канапе ли,
На печке, полке, на диване,
Считаю в Замбии газелей
И снежных барсов на Тянь-Шане,
И носорогов в Калахари,
И панд в загадочном Тибете,
И где-то там же, в Гималаях,
Архаров, вепрей, даже йети,
И говорящих ягуаров
На живописной Ориноко,
Философических кальмаров
И нелюдимых осьминогов.
Все хорошо, все по фэншую.
Плыву на белом пароходе.
Пускай не сплю, но провожу я
Теперь все ночи на природе