Доброй вам пятницы, славные обитатели Литсети!
Друзья, давайте на этой неделе соберём стихи о друзьях и дружбе! Очень желательно, чтобы поближе к теме, а не просто случайное упоминание какого-то друга к слову.
Тема: друзья Не стесняйтесь критиковать и рецензировать произведения)
Правила: 1. На конкурс принимаются стихи, опубликованные на сайте ЛитСеть.
2. Участник может подать до 3 стихотворений.
Каждое - в новой рецензии! 3. Правило подачи заявки:
рецензия,
название стихотворения, ссылка на страницу произведения и текст. 4. Стихи с ненормативной лексикой, стихи низкого художественного уровня, стихи, не отвечающие конкурсному заданию - не принимаются!
5. Задание выделено
зеленым цветом.
6. Решение об отклонении стихотворения принимает Ведущий конкурса. Решение Ведущего окончательное, обжалованию не подлежит.
7. Внимание! В "Седьмой пятнице" можно и нужно флудить, НО: только в виде критических рецензий и ремарок. Имеете что сказать - говорите.)))
8. Авторы, подавшие заявку и получившие критическую поддержку, могут править свои работы до 20.00 понедельника. Главное - не забыть обозначить окончательный вариант.
9. Все авторы, оказавшие критическую помощь участникам, участвуют в номинации "Лучший критический пендель".
10. Спорить с критиками - можно, ругаться - нельзя, а обижаться - глупо.)))
11. "Седьмая пятница" - не анонимный конкурс! Но! Каждую пятую пятницу (505, 510 и т.д.) я принимаю также анонимные заявки (максимум по одной от автора). Призовой фонд: При наличии 10 заявок - 1 победитель (100 баллов), 20 - 2 призовых места (100 и 60 баллов), 30 - 3 призовых места (100,60 и 40 баллов). Но в любом случае - не более 5 призовых мест.
Приз "Лучший критический пендель" - 100 баллов.
Сроки конкурса: Начинаем в пятницу, 22 августа.
Прием стихов завершается в понедельник, 25 августа, в 22.00.
Голосование зрителей и участников: вторник-четверг, до 24.00
В пятницу, 29 августа, публикуем итоги и раздаем призы.
Ведущая конкурса -
Эризн
Славный рыцарь, конь твой чёрный...
Славный рыцарь, конь твой чёрный
завтра ляжет в снежный гроб,
зимний ветер свистнет чёртом,
пустит в спину снега дробь.
Славный рыцарь, друг твой первый
завтра станет горьким сном,
чёрный аист сбросит перья,
врежет в сердце птичий стон.
Где-то, рыцарь, свет в окошке,
запах булок, кот клубком,
небо льётся в звёздный ковшик,
ждёт тебя под крышей дом.
Славный рыцарь, к чёрту завтра! -
правь коня на Млечный путь
с другом первым, с мирной картой:
ветер счастья бьётся в грудь.
http://litset.ru/publ/71-1-0-82417
"Прыщ показать трудно. …
Она стаскивала с полки огромный атлас и …
Он просеивал страницы … пока не находил её – всю Россию, бледную и безбрежную … пока не темнело в глазах, и … озера, реки, имена превращались в невероятное лицо…"
ЛеоНорм.Коэн / «Любимая игра»
"ан никогда не знаешь,
свою ли жизнь Ты проживаешь"
Б☆чё/ из сб. «укоротки»
**
Он с детства уважал овал —
охоженный планетами
и верными кометами
законный эллипс Кеплера,
к углам имел природный дар —
простаивал нередко там
и фантазийно рисовал
в уме земные редкости:
кроки соседского двора
где боевая детвора
как чужака, бывало,
не раз его бивала;
чертёж неведомой земли
куда сквозь бури корабли
страницами отважных книг
дойти в один конец смогли;
полумифические карты
раскопанной страны Урарту
и прочих вымыслов места
наивнейшего интереса,
где заменяет неизвестность
рисованная пустота
картоподобного листа.
В прыщавых муках пубертата
самосомнением богатый
объятый сокруженьем рифм
крушенья снов завидя риф
Он с компасом бродил вдоль шрамов
войны вчерашней, их на планах
лесов и пригородных парков
пытаясь вырисовать ярко
в Кексгольме, Териоках, Стрельне
и в скверах выбомбленных в центре,
где вызвал подозрение
милиции умением
на лист тетрадный споро
переносить такое
в двенадцать лет. Да обошлось,
но всё же прекратить пришлось
неверное занятие
давнишних лет приятелю.
Потом Он рос учась с азартом
заглядываясь в лица картам
творя в них точные модели
пространств земных и в самом деле
неоднократно рисовал
географический реал:
моря, озёра, реки, горы,
леса, степей и тундр просторы,
поля, овраги, косогоры,
луга вдоль пойм,— ландшафт весёлый,
морошковых болот узоры,
прыщи селений, городов
нарывы, сеть дорог, мостов
и бродов стороны счастливой
секретами земли — России.
Края её мы обходили
поврозь и вместе, но сложилось
мне больше с моря и в горах,
ему — в засушливых степях
на Туркестанских мелких сопках
искать с геологами что-то
ураносодержащее
желтеюще лежащее
среди площадок Дегелена*
секретности его не ведав
зарисовать провалов блюдца
на глазомерной схемке куцей
в журнале полевых работ,
изъятом, и на третий год
скончаться в возрасте Христовом,–
“замёрз"** с диагнозом рак крови.
Сурово. И уже пол века
с поправкой на его приметы
с Его присутствием в себе
крою подкладку по судьбе
давно насмотренной глазами
Невы-державшими экзамен
земного соучастия
в насупленном сострастии
и с каждым летом понемногу
переплавляя воск былого.
Всё мнится будто мы вдвоём
латая памяти враньё
уже у вечности дверей
на незасиженной земле
стоим на общем костыле
в пьянющей старости своей.
______
*__низкогорный массив и одно из рабочих имён Семипалатинского полигона. В 1970-м радиометрическая партия из Ленинграда искала там ур.руды, по секретности не подозревая о границах оного
**__последние недели своя кровь "не грела",— оживал лишь с перелитой
12.01.2025
http://litset.ru/publ/29-1-0-82186
Когда на улице ни зги,
меня развлечь стремится бот.
Но только циркулем круги
черчу. Вот круг моих забот,
вот круг вопросов, круг задач,
круг всем знакомых скучных тем…
Я говорю себе: не плачь.
А вечер глух, а город нем.
Из круга мрачных истин вон!
Вдохнуть свободу за чертой.
Там колокольный перезвон
сольётся с трепетной мечтой…
Не пересечь ни вброд, ни вплавь
мою черту. Крадётся страх.
И безысходность злит. “Оставь,
шагни из круга, сделай шаг, –
твердит всезнайка GPT,
с недавних пор мой лучший друг, –
вперёд, счастливого пути.
Покинь свой круг – порочный круг”.
http://litset.ru/publ/1-1-0-289
Загружается мир - по строке, по фрагменту, по шву.
На заставке июль. А в душе по-сентябрьски штормит.
Многомерность опутавшей матрицы – бред наяву,
Но страшнее - пройти, исчерпать впечатлений лимит...
Здесь людские потоки текут, умножая печаль,
Здесь нормально - бродить, открывая окно за окном,
Под штампованным ником забытого друга встречать,
Говорить с ним о чем-то ненужном, пустом и смешном.
Ноша давних клише, ритуалов и слов нелегка,
Запинаюсь - мешает запавший на клаве пробел...
Если было бы можно, зависнув на слове "пока..."
Комбинацией клавиш привычной вернуться к себе...
http://litset.ru/publ/24-1-0-75656
Помню вечер июльский: две лампы стоватки, большая веранда,
На баяне играет слепой для него нет чужих и своих.
Тётю Лизу за худенький локоть под то, довоенное танго,
Вывел бережно в круг, закружил однорукий сосед фронтовик.
Прижимаются, крутятся ручка за ручку визгливые Сонька и Верка,
В стороне от больших, придуряясь, не в такт попадая ногой.
Рядом с ними, чуть выпивши, вдовые матери (шера с машерой.
Где найти жениха-то, война-блядь-война, ша дочурка, - домой!)
Будут танцы назло, вопреки, в слëзы, вдребезги, словно в отместку.
Будет Сонькина мать до утра, до угара курить на крыльце.
И бросать-поднимать и разглаживать-комкать (паскуда-повестка!)
Задремав, просыпаться и снова дремать, изменяясь в лице.
Нет бараков, двора, сада, дружбы людей, тем кто есть - неповадно,
Поделиться с соседом последним, жить бедно, играть в домино,
Всей святой беднотой и соседним двором танцевать на веранде.
Драться, падать-вставать рядом с другом за правду единой стеной.
На вокзале окликнуло эхо: очки, инструмент, звуки танго
Подошёл, кинул в кепку, как - водится (здравствуй, я жив, не погиб.
Здравствуй-здравствуй пацан), - он из наших, он видел горящие танки,
В темноту протянул мне жилястую руку, он помнит своих.
http://litset.ru/publ/16-1-0-79159
Утро... на блюде восхода подано,
Духа, Отца, Божья Сына подданный
я просыпаюсь на малой Родине,
здесь мне всего милей.
Нет бесноватых, не слышно блоггеров, -
что утверждают, тебя мол продали,
лесом и полем послали, вроде бы,
к домику на селе.
Кем-то, когда-то, как будто "посланный",
к тройке медведей, заре меж соснами
Тем не униженный, славлю Господа.
- Хватит тебе забот.
Освобожденный тобой от барщины
где выживаю, там и обрящется
Жаль - что один я как перст, товарищи -
те, кто всегда со мной:
кошка и пёс. Сколько с ними пройдено.
Их бы представить за это к ордену.
Не опасаюсь снимать исподнее.
Голым бегу к пруду, -
долгое время живём безгрешными -
нет интернета, тиви нет, женщин и
тихо, безлюдно, - в кувшинках плещемся.
На шестерых еду
споро готовлю на печке бабкиной:
двум животинкам, Отцу (не каменный)
Сыну и Духу, под лавкой тявкает
преданный Кабыздох.
Нам шестерым в путь собраться долго ли?
- Я на войну, - взял землицы с холмика.
- Бабушка спи, быть героям с подвигом,
жди, мы придём весной.
Будем на блюде рассвета поданы
сельской заброшенке - малой Родине
(в тëмной воде спит звезда холодная,
брод на реке глубок,
лодка дырява, теченье быстрое...
- Боже, прости добровольно призванных
и не давай в той, и в этой жизни нам
больше таких дорог).
http://litset.ru/publ/29-1-0-80391
Дождь танцевал соломенной вдовой.
Дождинки бедовали одноного.
По лужам не найти им никого
из тех, кому нелётная погода
сулила бы короткий передых.
Не видно "птичек" - время подкрепиться. "Малой" бы пошутил насчёт еды:
- Не заказать ли нам немного пиццы?!
"Свияга", "Бес", "Угрюмый", "Лесовик",
он слышит смех живой, самозабвенный
(в "доставку" из окопа позвонить -
не ближе, чем до Боженьки на небо) ...
Но это там, а здесь сырой погост
для тысяч в смерть не верящих дождинок,
хранящих пузырями глаз вопрос:
- За что?, - и просьбу, - Стойте, подождите!
Поток воды и город - всë не то,
дома, трамваи, грязные машины.
Газон парит, открытым, жадным ртом
смакуя воду.
Он. Шагнуть решился:
Скрип-скрип, шлëп-шлëп, на скорбное потом
оставив память, сотней острых лезвий,
он женщиной взял дождь под локоток.
- Пойдёмте обмывать мои протезы?!
И грянул гром коротенький, не злой.
Презрев, по факту, Божии высоты
из мокроты пространств орёт "Малой":
- Жив командир?! Приветик - от "двухсотых"
http://litset.ru/publ/6-1-0-81000
По столу мы ботинком стучали в ООН.
Нам кровавую баню сулил Пентагон.
Много средств с ним в борьбе положили на кон –
не заметили роста юаня.
Проиграв первый тайм – получили урок
и даём другу мирную кличку – Ван Гог
не за то, что картину скопировать мог,
а за то, что он Гогниев Ваня.
Постояв у метро, покурив полчаса,
мы смешными покажемся в чьих-то глазах.
«На горах» не читали, а также «В лесах»,
а «В полях», «На морях» только походя.
Не читали Гюго, Сабатини, Дюма,
только верим, что горе как раз от ума.
Приглушённою краской размыты дома,
что полны одурманенной похотью.
Через тридцать годков снова будем не мы…
Лишь бы не были глу́хи, слепы и немы.
Лишь бы ртуть не разъела большие умы,
что писали Талмуды и Веды.
А другой вариант – трансцендентная блажь.
В каждом городе выстроен свой Эрмитаж.
Бог спустился с небес на доступный этаж
и готов для приватной беседы…
http://litset.ru/publ/49-1-0-81297
Куплет
Отчего не помнишь скромного мальчишку,
что сидел за партой с гордою с тобой.
Может быть забыла, может разлюбила
и меня покинул мне свойственный покой.
Припев
Школьные года улетели навсегда,
улетели навсегда неведомо куда.
Школьные года улетели навсегда,
улетели навсегда, не вернутся никогда
Куплет
А когда не мог решить я задачку,
помощи всегда просил я у тебя.
Ты мне помогала, ты мне объясняла,
на твои ресницы я смотрел любя.
Припев
Школьные года улетели навсегда,
улетели навсегда неведомо куда.
Школьные года улетели навсегда,
улетели навсегда, не вернутся никогда.
Куплет
Эта наша встреча вряд ли что изменит,
ведь прошло немало – двадцать с лишним лет.
Ты стоишь с улыбкой, я стою любуюсь,
только слов как раньше не было и нет.
Припев
Школьные года улетели навсегда,
улетели навсегда неведомо куда.
Школьные года улетели навсегда,
улетели навсегда, не вернутся никогда.
http://litset.ru/publ/1-1-0-70762
Ну привет, коммуналка – мир далёкого детства. Где ж та девочка Галка, что жила по соседству? Мы читали с ней книжки и учили уроки. Это нынче детишки ценят лайки в ТикТоке. Где мой верный друг Ваня (с ним давали мы жару)? Он играл на баяне, я орал под гитару. Всё привычно в прихожей – пол скрипучий, потёртый. Даже кошка похожа – та же рыжая морда. Глаз не сводит с айфона паренёк на скамейке. За звонок с таксофона мы платили копейки. Наслаждаясь досугом, шли махаться цепями; лихо дра́лись друг с другом, оставаясь друзьями. Не терпели обмана, врали только во благо, а в гранёном стакане не вмещалась отвага. Не болели вещизмом и, довольствуясь малым, маршем шли к коммунизму под полотнищем алым. А теперь в интернете продают аттестаты, за престижным дипломом едут в Лондон иль в Штаты. Нищета у народа – кто не выдался рожей. В связке – ложе Эрота и Прокрустово ложе. А по "ящику" в уши вздор несут без шпаргалки. Сохранить наши души помогла коммуналка...