Из восточных степей пропылённых, бескрайних, туманных,
Где на запахи трав и на росы всегда урожай,
Где зарыта в песок паутина путей караванных,
Долетит чей-то зов: « Приезжай! Приезжай! Приезжай!»

В полусонном метро, когда день безвозвратно утрачен,
А в закрытых глазах кутерьма повседневных забот,
Ты услышишь его и поймёшь, что не сможешь иначе,
Как уехать туда, где играет лучами восход.

Отложив все дела суматохи сугубо столичной,
Атлас дальних дорог ты захватишь в последний момент,
И окажешься здесь – посреди тишины непривычной,
В окружении тайн и живых, и забытых легенд.

Тут танцует в скале, снизошедшая с неба дакиня,
И глядит на неё из бессмертия мудрый монах,
Тени здешних богов – тех, которых уж нет и в помине,
Неподвижно стоят в сизой дымке на древних холмах.

В хрупком пламени свеч будут лица светлы и серьёзны.
Прикоснись, не дыша, к изваяньям великих божеств,
И тепло твоих рук сохранит потемневшая бронза,
И огонь повторит этот робкий и трепетный жест.

Ляжет пыль на траву возле долгой и дальней дороги,
На вокзал поспешит, громыхая по рельсам, трамвай.
Ты уедешь, и вновь с ностальгией, знакомой немногим,
Будешь ждать этот зов: «Приезжай! Приезжай! Приезжай!»