рана неба, и юнкерсов злая сыпь.
заполошно надеешься "не сожжет!"
тонким жалом охотящейся осы
не найдет тебя, под земляным дождем.
Всуе помнишь о том, что отец и сын:

над-гречишного неба горчащий мед -
мажет ложкой степной облаков-кобыл,
гладит жаворонками такой живой,
мир, исхоженный тыщей цветов-копыт;
а в зените тревожно гудит гобой.

можно сесть на коня и объехав свет,
солнце-клячу поставив под звездный стог
встать, и небу ответить булыжно "нет!".
сколько есть в пулемете (сто раз-по сто).
небо доброе, то, что ревет в пике

воет, падает вниз - не взлетит, костром.
будет смрадно гореть на чужой земле.
но... не станет тебя - погоди, постой.
ты лежишь здесь живой лишь чуток сомлел.
не беда - затаись пусть горит восток...

здесь, сейчас на сто верст час лихой гульбы,
а кукушка пустое солдату врет...
пусть в селенья летит огнедышащ бык.
поджигает, сминает (не всякий мертв) -
всякий здесь затерялся в путях судьбы...

все бы так, но отечество нам дано,
что туман, что вода, как табун в ночном.
слышишь топот бегущих ребячьих ног, -
видишь речку, мальков это было но...
это есть, это будет всегда. свеча.

уготовлена - всем и тебе, солдат.
там где в небо приходят земные сны
бродят тысячи мелких и разных "да".
всех приветливо ждет там отец и сын.
там прольется с небес утешай-вода.