В старый рюкзак уложу ботфорты.
В термос налью под завязку рома.
Соль соскребу со стенок реторты,
Что с заповедной силой знакома.
Соль, что уводит в лианы леса,
Спутанной корнем воздушным чащи,
В сумрак, где папоротника завеса,
Пажитник и молочай горчащий.
Всё здесь смешалось странною флорой,
Запад с востоком, тропики с тундрой.
Пряные травы помнят историй
Больше, чем старец древний и мудрый.
Дольше, чем веянье колокольцев,
Свист барабанов в пагоде древней, -
Память хранят древесные кольца,
Дом баобабов тысячедверный.
Вот и выводит к морю тропинка -
Свойственно соли стремиться к соли.
Взморья взъерошив дюнами спинку,
Море своё запевает соло.
Под заунывный чаячий гомон
Глухо гремят прибоя тамтамы.
Ветхий маяк, как солнечный гномон,
Час отмечает элементарный.
Час расставания, час надежды,
Час пробуждения, час истомы,
Час пребывания где-то между
"Я не вернусь" и "Я буду дома".
Волны литые взмыленной давкой
Грубо теснятся о камни мола.
Море влечёт антикварной лавкой
В радуге влажного ореола.
Эй, ростовщик! Говори, что дальше?
Там, в глубине, в запасниках душных,
Чёрной жемчужиной, сном тридакны,
Я оставлял в залог свою душу.