Я иду по широким ступеням.
Мрамор ноги морозит босые.
Я озябла, мелькают тени.
Света нет, лишь лучи косые.
За спиной еле слышный шепот:
Кто посмел? Зачем рассказали?
Лошадей за окнами цокот.
Я стою на пороге спальни.
Шаль не греет, трясутся руки.
Догорая, свеча оплывает.
Ах, я в желтом - это к разлуке.
Боже, что я ? Ведь он умирает.
Шторы спущены, лампу убрали.
Тишина, как в могильном склепе.
Он сказал, чтоб меня не пускали.
Что же будет? А как же дети?
Три недели не плачено в лавке.
И за дом надо выплатить ссуду.
Ах, как колют в корсаже булавки…
Плакать хочется - нет, не буду.
Дошутились злые повесы.
Что ж, теперь виноватых не сыщут.
А Дантес ? Что же будет с Дантесом?
Ведь его, наверное, вышлют.
Ты прости меня, милый Пушкин.
Дорогой ты мой африканец.
Все же, Жорж, он такая душка.
И вообще, не наш- иностранец.
И всего-то было две встречи.
За такое разве стреляют?
Комплименты, фривольные речи.
Ах, о чем я ? Bедь он умирает.
Что наделала, что натворила?
Hа колени, молиться, молиться…
Ведь своими руками убила.
Что мне делать теперь? Oтравиться?
Как жестоко творец карает.
Ведь бывают, наверное, и хуже.
Пожалей, ведь он умирает.
Сашу, Сашу верни мне - мужа!
Почему вдруг так много света?
Зеркала занавешены черным.
Кто-то плачет - убили поэта.
Что-то важное - нет ,не помню.
Ноги ватные, пол уплывает…
Руку, руку же, помогите!
Все, сознание покидает…
Что-то…- Дети! Детей уберите!