Напорошив под утро чистый лист,
январь меня на улицу торопит,
молитвы небу, как семинарист,
писать следами в вязкой снежной топи.

В начальной строчке буквицей фонарь,
позёмка чертит вензеля, картинки.
А на сугроб, как на святой алтарь,
дарами неба падают снежинки.

Моё тепло их превратит в росу,
в прозрачные чернила писем к Богу,
в беспомощные слёзы, что снесут
плотину из гордыни и помогут

по снегу сделать первые шаги
к началу дня и, с ощущеньем детства,
увидеть вдруг: купается снегирь
в лучах, с восходом Солнца по соседству.