Ах, если бы земля стояла на трёх котах, то по ночам кот Маврик с тёплым одеялом нас в зыбке-лодочке качал. Девятым валом жгучий космос плескал на лунные борта, плутали сны в чернющих космах бродяги-старого кота. Рябил в мурррашках света воздух, и ты, проснувшись в три часа, шептал: «Смотри, какие звёзды!» а это - Маврика глаза.
Отважный кот Дымок не плакал, гоняя стаи тучных крыс, под ритм дождя он дёргал лапой, как Мур-известный гитарист. Спина кота была лиловой, бочок – лазурно-голубой, он знал китайский, English, мову, балакал, шпрехал сам с собой. Пытался думать по-французски, в лямуррах маялась душа, а крысы бегали по-прусски, когда по-русски пшикал: «Ша!»
Василий с детства ел сметану с густого млечного пути, мурлыкал песенки Монтана, слегка коверкая мотив. Он прятался в верхушках сосен, мурчал аморе день-деньской, навязчив, пылок и несносен, но знал, как справиться с тоской. То мудрым был, как Песталоцци, то поэтичен словно Блок, мы думали, в зените - солнце, а это - васькин рыжий бок.
Ох, как им кошки не хватало... А Мура в стильной худобе Куда-то шла земным кварталом Одна. Сама. И по себе.
Идут года – мельчают лица. Живём в садке привитых догм. Но верим, что не загорится Наш слепрозорий –кошкин дом.
