Я шёл в ночи, и горькую печаль
Бросал деревьям да столбам фонарным:
Я им навзрыд Есенина кричал.
Мне пёс приблудный лаял в такт бездарно.

Провал небес то расплавлялся в дождь,
То леденел созвездьями колюче,
И «мой Есенин» так срывался в дрожь,
Что прятался под лавкой пёс-попутчик.

Я умолкал, чтоб «беленькой» хлебнуть, -
Мой голос креп. Пёс басовито рыкал.
Мы вместе опускались в глубину
Поэзии безудержно великой.

Мы обсуждали «ситцевость берёз»,
«Костры рябин» — все тонкости природы;
Я видел: спутник мой совсем замёрз.
Давал хлебнуть, но воротил он морду.

Тогда я пса ловил и обнимал,
Чтоб обогреть нутро его живое.
И спящие полночные дома
Мы пробуждали неутешным воем.

Пусть долог путь, но я спешил как мог:
Я, отработав, милой нёс зарплату.
Есенинская грусть брала оброк,
И я платил. С утайкой, виновато.

Жена поймёт порыв моей души —
Простит и пса, и клён заледенелый...
Я говорил, и значит был я жив.
Куда я шёл - кому какое дело?