Дом саманный – пугало глазастое.
Песни половиц и комаров.
Дед кормил кота и сыпал сказками –
диво доставал из закромов.

Слово было выкрашено страхами,
сшито из чудесного сукна.
Дед курил и форточку распахивал,
дым летел, как призрак, из окна.

Трепетный сквозняк метался в ужасе,
падал в занавески на лету.
Бабушка, ворча, звала нас ужинать,
слово превращая в суету.

Слово было твёрдым, будто каменным,
резче лошадиного кнута
било, обжигало больно пламенем
деда, непогоду и кота.

И шуршало – «кушай», «Таша», «вишенку»,
звуком порождая волшебство.
И была незримо я возвышена
подлинным могуществом его.

Слово утихало и баюкало,
ноткой замирая вдалеке.
Я спала, а глиняное пугало
пело на сверчковом языке.