В одуванчиках бродит рассвет,
к лёгкой пене слегка прикасаясь.
Серебрится небесный браслет,
белый пух, будто мех горностая.
И такая вокруг благодать,
что покажется рай – не иначе!
В изумрудную зелень молчать
опускается солнечный зайчик.
Вот на краешек влажной листвы,
где коровка карабкалась божья,
свет снижается – чист, шелковист,
безупречен и ярок до дрожи.
Оторвёшь лепесток у цветка,
словно крылышко красного лета,
и тоска защемит вдруг, тоска:
ведь когда-то закончится это.