Ремейк по мотивам художественного фильма “Жестокий Романс” и стихотворения А. Фо "Я скажу напоследок" под названием “Я скажу напоследок, или От перестановки слагаемых сумма не меняется”

Что ж, сражайся со мной – до аффекта, до хрипа, до гроба,
Разрывая рубахи, ломая клыки и клинки,
До пожара в глазах, до сердечно-зубного озноба,
До отказа мозгов и дрожащей от страсти руки,
Нападай, распаляясь в крови, призывай всемогущих…
Я скажу напоследок, твое хороня удальство:
На твоей стороне – несомненно, гора преимуществ,
На моей – лишь одно: я давно уже мертв. Кто кого?

Действующие лица и исполнители:

Карандышев — Юлий Капитонович, при иных обстоятельствах и в других фильмах, таких, как “Служебный роман", любящий поговорить о грибах, но тут не тот случай.

Паратов — ослепительный Сергей Сергеич в белой шляпе и усах.

Семейство Огудаловых — пока еще тихая и стройная, но всегда полная слез Лариса Дмитриевна с деятельной и практичной маменькой Харитой Игнатьевной.

Кнуров и Вожеватов — Мокий Пармёнович и Василий Данилыч, источники знаний Паратова.

От Кнурова и Вожеватова Паратов узнаёт о том, что Лариса собирается замуж за Карандышева, и о предстоящем обеде у жениха. Это явно уязвляет самолюбие Паратова. Он ближайшей пролёткой спешит в дом Огудаловых.
Обед проходит ужасно: жених, ошалев от значимости, которую он в собственных глазах приобрёл благодаря согласию Ларисы, быстро напивается, этому услужливо способствует взятый Паратовым на обед и представленный англичанином безработный актёр-пьяница Аркадий Счастливцев (он же Робинзон). Важность, с которой пытается вести себя пьяный Карандышев, оказывается в комическом противоречии с дешёвым поддельным вином и общей скудностью стола.
Гостиная. Унылые голодные гости. Лариса Дмитриевна, младшая дочь Хариты Игнатьевны, сидит на стуле, неподалеку колоритный цыганский бабайка с гитарой в руках и чуть далее, в углу комнаты, резная ширма, обтянутая голубой шелковой тканью в белый цветочек.



— Лариса Дмитриевна, осчастливьте нас, а? Спойте нам какой-нибудь романс или песенку. Я ведь вас целый год не слыхал, да вероятно и не услышу уж более, — заискивающе глядя томным маслянистым взглядом в глаза очаровательной бесприданнице, просит Паратов. Потомственный дворянин и владелец судоходной компании, имея галантный подход к женщинам, многим из них очень даже подходит.
— Позвольте и мне повторить ту же просьбу, — присоединяется Мокий Пармёнович Кнуров, который помимо прочего крупный предприниматель, немолодой человек с громадным состоянием и желанием тоже активно поучаствовать в непростой судьбе Ларисы, да все как-то обстоятельства не складываются, то жена, то радикулит.
Огромные цвета лазури глаза Ларисы Дмитриевны начинают наполняться горькими слезами, а за ширмой цыганская певица Валентина Пономарева набирает воздух в легкие чтобы взять первую ноту песни. Но...
— Нет, господа, нельзя! Лариса Дмитриевна не станет петь, — икнув, самоуверенно заявляет Юлий Капитонович Карандышев, так получилось, небогатый почтовый чиновник, жених Ларисы.
— Ты-то почем знаешь, что не станет? — усомневается не верящий на слово Паратов (30 лет с гаком сюжет фильма оставался неизменным, разве может сейчас что-то пойти не так?)
— Уж коль я говорю, что не станет, так не станет! — с непоколебимостью сильно пьяного человека, обрывает разговор Карандышев. Потом умело тянет мхатовскую паузу и торжественно объявляет: — Потому что сейчас петь буду я!



Закрыв глаза и представив в красках, с каким тайным снобским пренебрежением Лариса относится к нему за то, что у него нет белого плаща, его не любят цыгане, он не подносит кареты к ногам, а еще за то, что у всех женихи люди как люди — потомственные дворяне, владельцы судоходных компаний, а Юлий Капитонович — небогатый почтовый чиновник, вынужденный сводить концы с концами, пуская гостям пыль в глаза и пузырики в нос палёным Бургонским. Карандышев затягивает дрожащим тенором:

Что ж, сражайся со мной – до аффекта, до хрипа, до гроба,
Разрывая рубахи, ломая клыки и клинки,
До пожара в глазах, до сердечно-зубного озноба,
До отказа мозгов и дрожащей от страсти руки,

В порыве нарастающей боли и тоски от своего поэтического слога он хватает со стола ближайшую бутыль вина, опрокидывает ее в себя залпом, и, сорвавшись на фальцет, то замедляясь, то затихая, продолжает:

Нападай, распаляясь в крови, призывай всемогущих…
Я скажу напоследок, твое хороня удальство:
На твоей стороне – несомненно, гора преимуществ,
На моей – лишь одно: я давно уже мертв. Кто кого?

На завершающем минорном аккорде и на глазах изумлённой публики перенервничавший и перебравший лишнего Юлий Капитоныч театрально громко всхлипывает и без чувств замертво валится под стол, стаскивая за собой скатерть вместе с фарфоровым столовым сервизом на двенадцать персон, незатейливой снедью и тремя непочатыми бутылками бургонского.
Паратов участливо наклоняется над “трупом”, меряет ему пульс и оптимистически резюмирует: "Жить будет!" — потом, взяв ласково под локоток бесприданницу, нежно воркует ей в ушко:
— Лариса Дмитриевна! “Удальство — кого” — разве ж это рифма, а вот мы едем всей компанией кататься по Волге на катерах — поедемте с нами! Там и я, и настоящие рифмы будут.
— Ну разве только ради вас и настоящих рифм... А поедемте! — облегченно выдыхает растерянная от случившихся внеплановых событий Лариса, вроде как дальше сюжет обещает вернуться в русло знакомого ей сценария...



Сенокоть 2021