«Made in China» на чашке прочтёшь,
отхлебнёшь из неё мутноватой жасминовой жижи
и глядишь, как полощется в море гурзуфский рассвет.
Всё на свете – Китай, даже Крым.
Осознание этого сделает родину ближе?
Нет, пожалуй. Наверное, всё-таки, нет.

Приживёшься, чужая, в раю. В дебрях вечнозелёного рая
суетишься, щебечешь, порхаешь,
видишь ночью удушливой сон:
чайка – в небе пустом, снег у кромки воды,
и от края, до края –
от чернеющей бухты, до сопок вдали
это родина, родина – всё.


Посмотри и забудь… сон на самом краю снегопада.
Пролистай и закрой – обновлённая шепчет листва.
Время жить в настоящем, и что ещё, боже мой, надо?
Чайка – в небе пустом, бухты чуть розоватый овал.


Это просто китайская чашка с остывшим жасминовым чаем.
Это просто весенних цветов и морского тумана
гремучая смесь…
Не печалься, лети себе с богом, гурзуфская чайка.
Знаешь, есть ощущение родины. Всё-таки, есть.