“И у меня своя здесь жертва есть:
вот след в песке - здесь девочка бежала... “,
“Вот не такой как двадцать лет назад...”
(Б. Ахмадуллина)

В какой-то день в сиреневой золе
теряешь то, что было важным прежде.
Сирень страшна, когда в двенадцать лет
в себе находишь грубость, дерзость, нежность,

привязанность к кому-то. Тяжкий труд
держать своë подальше от касаний
мальчишки, что внезапно взял за грудь
и отпустил, удара опасаясь.

И ощущать: вот он, участник драк,
нестриженый, необъяснимо милый -
вдруг спасовал, ослаб. Кричать “дурак”,
переполняться радостью и силой.

...Шёл майский светлый, очень длинный день.
На отраженье в зеркале смотрела
другая, та, не спрятать, не надеть
одеждой зимней выросшее тело.

Ужасен цифр неумолимый строй,
подобен рою пчёл - не отвязаться,
календари глядят со всех сторон,
по радио куранты бьют - двенадцать.

Но это чуть позднее, а сейчас -
беги вдогон, противного мальчишку
гони, настигни, бей и повстречай
другую ту неотвратимым лишним.

Тогда и там - тревожный век и день
для девочки с портфелем, в школьной форме
и фартуке. Тот век в иголку вдеть
и палец уколоть бы непокорно.

Но нет, впустую - пламени стареть,
и тосковать о времени без отчеств.
Окончен день, в саду чадит сирень
для девочки боящейся пророчеств.