В мире мифов так много и троп, и дорог —
мой великий герой заплутал и продрог:
он в Небесной столице восходит на трон
и становится сам неприступной горой.
Ледяная вершина сверкает, слепит;
развернулся пред ним самовластия пир —
только это лишь тонкая красная пыль,
бесполезная пена, всклокоченный ил.
Он всегда, что хотел, что велел, получал,
получал целиком — ни к чему ему часть.
Но его пустоту согревала печаль,
превращаясь в тобою заваренный чай.
Я слежу сквозь страницы, как трудно он шел,
как неровно ложился на прошлое шов…
Он хотел бы уткнуться в твой облачный шелк
и услышать: «Мой маленький, все хорошо».
Хорошо — это солнце, и ветер, и дождь.
Хорошо, что его бесконечно ты ждешь.
Хорошо — это жизнь. Остальное всё ложь.
И сквозь гибель и боль уязвленная плоть
пропускает теченье целительных вод,
водопадом обрушившийся небосвод,
и волнами омытое естество
искалеченный горестный облик кривой
оставляет, освободившись от шор.

И в ладонях твоих хорошо-хорошо…