Я вышел из Шира прохладным ядрёным утром,
запрятал в прихожей тоску по родным краям.
Но мысль тараканом в виске копошилась смутно:
«Ты, Бильбо, дурак, возвращайся! Ну... для чего?!»

Тринадцать попутчиков грянули песню дружно.
Что гномам безбашенным? Каждый из них — храбрец.
За ними понуро бреду, доедая грушу,
пытаясь поверить — в финале не ждёт... провал.

У Гендальфа Серого планов полны карманы.
«Всё будет okay!» — говорил. «С нами near a bird!»
И вверх тыкал трубкой: смотри, дескать, для охраны
орлы провожают, прикроют они отход.

И где этот Гендальф? И где эти гады-гномы?
В кромешную тьму возвращаюсь из забытья,
ползу лабиринтом, рыдая — сидел бы дома
в тепле и светле, глупый подвиг послав... к чертям.

Обман — наше всё! Облажался с загадкой Голлум.
Но что за находочка?.. Мыслями набекрень,
гадаю, чего так завелся уродец голый,
и чем дорога ему странная... ерунда?

Нас в долгой дороге не раз берегло колечко.
То гоблины, то пауки… Повезло везде —
и даже у эльфов. Ушастую эту нечисть
оставить оно помогло глубоко... в лесу.

До цели дошли. Невидимкой драконью тайну
разведал — иначе попробуй-ка, одолей!
И так ухитрился, проклятый, с небес, летая,
порушить, пожечь и навешать всем... тумаков.

Остался и цел, и с добычей в пути и в битве.
Простые домашние радости пью взахлёб…
Но что же так часто грущу у ворот закрытых?
Неужто скучаю о прожитом... дурачок?!