Стих стих, в который раз, на середине.
Скукожился, поник, ушёл в себя.
Ох, этот автор, он решил - отныне
Без переделок в мир пускать нельзя.

Пол ночки неспеша терзает строчки,
Вымарывая смыслы и слова.
А раньше он творил без проволочек,
С азартом карандаш схватив едва.

В союзе с диктовавшей тексты Музой,
Беспрекословно подчиняясь ей,
Без размышлений и сомнений груза,
Один другого стих, рождал длинней.

В них было всё прекрасно откровенно.
И вольный дух, подмяв корявый слог,
Стих подчинял себе почти мгновенно
И веселился в нём как только мог.

Но опыт, подогретый в разных спорах
О том, как лучше надобно писать,
Его талант гнобил прямым укором
И повернул кораблик лёгкий вспять.

Теперь, под под спудом всяких разных мнений,
Теории навесив бремена,
Творил неспешно стихотворец - гений,
Терзая стих несчастный до поздна.

И стих, сопротивляясь этой пытке,
Являя стойкость в лапах палача,
Не падал духом, с каждою попыткой,
Катрен сбивая с хилого плеча.

Поэт поэтому и зол. Чадящий
Дым сигарет, как чёрный дым костра,
В котором стих горит, как настоящий,
Злой еретик из мрачного вчера.

Зачёркнутой удушливостью текста,
Хрипит в лицо: не отрекусь, Аминь!
Умру таким как есть - сырым и пресным
Среди надежд разрушенных, руин.

А инквизитор, сжав от злости зубы,
И в пальцах отупевший карандаш,
От веры в совершенство не отступит
Стяжая, славы гения, мираж.

А Муза, потерев довольно ручки
И плюнув в спину мастеру пера,
Спешит к очередному недоучке,
Чтоб с ним в стихах резвиться до утра.