Февральский лес был полон птичьим щебетом,
Он словно путник строгий и высокий
Скользил по склону под холодным солнцем,
И замещал качение вращением.

Раскручивал ледянки и смеялся,
Преследовал звериной вислоухой.
Срывал с вершин деревьев шапки, ухал,
Резвился эхом. Детский след что кляксы

По белому слепящему вдоль просеки,
А рядом, скрип-да-скрип, гуляло шалое,
Свистящее то весело, то жалобно,
Рождающее вихри неба с проседью.

Лишь я, и лес и то, что сверху катится,
И нависает в половину неба...
Пытался увернуться вправо, влево,
Упал, и вверх тормашками - под платьице

Девицы-ели, рядом ноги в валенках, -
Смотрю, ох сколько в жизни интересного,
Изящного, раскинутого, женского.
- Ну полно, - бормотал ей - словно маленькой...

Лес, дети, и собака малорослая,
Следы и снег, и сверху прилетевшая, -
Разбросано, безумно перемешано,
подсвечено неистово вдоль просеки.

Конец горы, излёт крутого жёлоба:
Встаём, идём, ползущие на - глянцевом;
И снова падаем, а сверху небом скалится
Нахально-восхитительное, жёлтое...