Европа больная собой
неистово пушками курит.
Из плоти пошив абажуры
не слышит предсмертный гобой.

Живое живым сохранив
чуть-чуть приоткрытая тайна:
голубкой под солнцем летает...
Рисунком на женской груди.

Цыганки заливистый смех.
Монисто, а платье сквозь ворот
Не прячет пружинящий норов.
Девическое - не для всех.

Повозки и танки в степи:
едва ль разминуться под солнцем,
трепещет душа колокольцем -
вверх рвется по-птичьи
"беги!"

Размерены ночи и дни.
Путь в баню. Кровавая сука:
"Раздеться! Живее! Откуда?!
Вот это?"...
" А ну-ка! рискни!", -
плюй алым - девчонка меж глаз, -
"Ату! Бухенвальдская фрау!
Жри, гадкая, плоть. Жду - расправы -
спускай, словно пса, смертный газ"...
Когда -
не уставший болеть
по-птичьи отчаянно вскрикну: -
идет, жжет монистовым нимбом
просторы весенних полей;
а вслед - зацепив сарафан -
цыганские милые дети.
Бредут, облаками одеты,
с коронами
на головах.

Одна из надсмотрщиц лагеря смерти замечена за изготовлением поделок и в т.ч. абажуров из кожи людей ( особым шиком считались поделки из татуированной кожи заключенных национальностями цыгане, русские)