Он бесцельно блуждает в лабиринтах аллей,
Где предзимняя серость отражается в лужах,
А дрожащие травы, прижимаясь к земле,
Укрываются пледом из туманного плюша.
Долговязые вязы у змеистой реки
Расстаются с убранством из вчерашнего злата
И скрипят потихоньку, как скрипят старики,
Продвигаясь по жизни к рубежу невозврата.
Он по статусу чей-то, а по сути ничей,
Без нагретого места... Но бродяге по нраву
Ночевать на скамейке, умываться в ручье
И внимательно слушать не людей, а дубраву.
Листопад золотые парики потрошит.
Наполняется воздух едким запахом гари:
«Понаехавший» дворник-трудоголик Рашид
Поутру поджигает непотребный гербарий.
Если выглянет солнце, то плеяда теней
На ветру начинает исполнять пантомимы.
Или это фрагменты спешно прожитых дней
Проявляются, меркнут и проносятся мимо?
Он свободен, как птица, но не может взлететь,
Растворяясь в белёсой органзе небосвода...
Ковыляет по лужам обездоленный дед,
Поневоле познавший, что такое свобода.