Они спустились к нам не с неба и вышли не из под земли.
Кормили их таким же хлебом и так же в детстве берегли.
Но чужды суетных интрижек, входивших в серые дома,
Они ютились в грудах книжек, ища в них горе от ума.

И род людской, живя в раздоре и принимая этот факт,
Давно лелеял это горе. И в многочисленных томах
Его фиксировал упрямо и скрупулёзно размещал,
Свои трагедии и драмы своим потомкам завещав.

С природой увлечённо споря, переиграть её стремясь.
Признать круговорот историй не соглашаясь и смеясь.
И на свободные причины примерив следствий кандалы,
Чесали умные мужчины свой нерв в районе головы.

Тех, кто успел случайно выжить и результаты пережить,
Опять кидало в омут книжный - ошибкам прошлого служить.
В умах реванш маячил волком, надежда реяла орлом.
И с чувством, с расстановкой, с толком кипели думы о былом.

О, сколько нам открытий чудных готовит их могучий дух!
Необходимых жертв попутных, кровавых войн повитух,
Бунтов кликуш, певцов погромов, поэтов реющих в толпе.
И возрождение фантомов в их демонической волшбе.

Готовся глупый обыватель, протри закисшие глаза!
Родился первооткрыватель пути прекрасного - назад.
Он затаился где-то рядом и подрастает неспеша,
Пока народец блея стадом, живёт, тихонечко греша.

Сосед по этажу - очкарик задумчив, тих и не богат.
Не наркоман и не бухарик, бухтит вагонами цитат.
Задумчиво взирает снизу на охреневшие верха
И ролью блеклого статиста доволен вроде он...пока.

Но может быть, его раздолье игры капризного ума
Сидит тихонечко в подполье, вкушая толстые тома.
На выходе такое выдаст и задарма толпе раздаст,
Что замаячит вновь "антихрист", определяющий балласт.

В каком соседе отзовётся - нам не дано предугадать.
Где пламя грозное взовьётся, людские жизни полистать?
Пока живём в своих интрижках и до чужих нам дела нет.
А кто-то прозябает в книжках, ума взыскуя горький след...