Моя старость - покосившаяся избушка,
заросшая крапивою воспоминаний.
Ни подойти к ней, ни выйти,
не острекавшись о щетину прошлого.

Моя радость - рваная тряпица,
изъеденная сомнениями и слезами.

Моя печаль - ребёнок,
застывший в янтаре времени
и глядящий на мир сквозь осеннюю морось.

Я всё ещё дышу свободным ветром,
передвигаюсь по пустыне вселенной,
тасую мысли,
складываю из них пасьянс поэзии,
но всё равно остаюсь неподвижною точкой
и боюсь превратиться в окаменелость.

Не хочу, чтобы небо стало музейным стеклом,
а душа билась, ломая крылья,
об эту иллюзию свободы выбора.

Не хочу, чтобы строки моих стихов
замерли мраморными голосами.

Вот я и спускаюсь в колодец сознания
в поисках слов -
заброшенных,
отвергнутых,
осиротевших...
Они к лицу этому голосу,
израненному разлуками
и напрасными ожиданиями.

Изгнанник солнечных святилищ,
я знаю, что свет - сахар для глаз,
что сердце пережёвывает его в мёд для любимых,
которых я отчётливо вижу,
но только издалека.

А если приходит луна,
я делюсь с нею
хриплыми молитвами
Тому, Кто меня слышит.
Когда же она уходит,
я посылаю ей вслед своё сумрачное «прости».

А если у моего окна
останавливается осень,
я посвящаю ей
стихи о весне.

И ни во что больше не верю -
только в улыбку Музы.

И знаю, что есть слова,
которые, изверившись в истинах,
надеются лишь на губы поэта.