Laura Li:

Услышь мой зов - о, гордый повелитель -
сквозь шелест мотыльков ночного сада,
где лепестки метельчатого флокса
нежнее крема в свете лунных взглядов,
где кружатся турецкие гвоздики,
под ветерком танцуя - эрзурума,
пылают красным бархатные розы
и ждёт всегда твоя Шахерезада.
Услышь мой голос, маленькие эльфы
на невесомых крылышках волшебных
перенесут все звуки нежной лиры и
сладкий стон зовущий к мочке уха.
А в сон глубокий из сакральных мифов
проникнет дым манящий силуэтный
и волны белоснежного зефира -
телесных полусфер в желанных муках.
Ты видел под сиреневой чадрою,
как губы открываются навстречу.
Ты - искушённый ласками наложниц,
насыщенный любовными речами,
услышь меня, влекомую тобою,
почувствуй эти пламенные плечи,
одна лишь ночь любви с тобой дороже
всех тысячи ночей в саду печальном.
Растают звёзды в зеркале с рассветом,
пыльцой в медовой чаше манит утро,
очнёшься под восточным покрывалом
так звонко канарейка защебечет...
И в ложе, светом солнечным согретом,
мой повелитель ласковый и мудрый
проснувшись, вспомни, что тебе шептала
царица сказок в ожидании встречи.

Юрий Борисов:

Услышь мой голос, милый повелитель.
Сидишь над пиалой с шекер-буреком,
И кос-халвой закусываешь сказку.
А ты меня считаешь человеком?
Не думаешь ли ты, что я влекома
К тебе на запах пахлавы тягучей?
Нет, мой отец был секретарь парткома,
Хотя определенно невезучий.
Мой дом тогда был полной чашей плова,
А я тогда училась у француза.
Училась я вставлять в иголку слово
И созерцать беременность арбуза.
Прошло семь лет, парткомы упразднили,
Отца подвесив на подъемном кране.
Один посол в свой эмират на Ниле
Увез меня на молодом баране.
Сказал, что я должна там постараться.
И вот стараюсь: девятьсот рассказов…
А мой султан, с фигурою гимнаста
Наложниц приглашает для показов.
Визирь меня прощупывает взглядом -
Мол, сто ночей, меня в его хоромы
Доставят словно плитку шоколада.
«Ми раньше с вами нэ били знакомы?»

Laura Li:

Пылаю словно срезанная роза
на покрывале цвета баклажана.
Почти абсурд восточного привоза-
шекер-буреки из Азербайджана.
А кос-халва вредна зубной эмали
и жгутся губы пахлавой горячей.
Когда француз-учитель съехал в мае,
к отцу пришёл один красивый мальчик.
По делу. Между делом перестрелка -
остротами, глазами, инфой разной.
В космический интим, как белка-стрелка
летали налегке и безопасно.
Подсела на айраны и на таны,
посол посла был слишком пересолен,
его отец в то время стал султаном,
всегда страдал усталостью бессонной.
На голове у юного барана
забрезжили прекрасные наросты.
Вставлять в иголку слово - очень рано
язык просился. Получалось просто.
Султан на редкость страстным оказался
и конь его ухожен и подкован.
Увёз меня в Бруней из Арзамаса,
а это, как геенна для парткома.
Отец подался в фермеры по-русски,
посол нашёл овечку из Дамаска.
А мне приносят дыньки и арбузки,
когда храпит султан от новой сказки)
.................
Опубликовано
Шёпот Шахерезады