Эти звёзды как птицы, что падают в тишину
                                                        Селена (Аноним 14)

Эти звезды, как птицы, что падают в тишину
В безвоздушную бездну не дышащего эфира.
Что они предвещают нам? Голод, чуму, войну?
До чего же нам хочется счастья, покоя, мира!

И о чем песни звезд? О забытой давно поре,
Беспокойных вулканов и сонно-дремотной зыби?
Для чего бесконечная зыбь, если даже рыбы
Не скользят в этом мертвом мерцающем серебре?

Наши песни иные: в них шорох живых лесов,
Бестолковые трели, ауканье, взрывы смеха.
Одиночество - призрак! С ним в прятки играет эхо:
Эхо нежности, эхо не гаснущих голосов.

                                                        Дед до сих пор на блесну свою смотрит –
                                                        глаза слезятся…
                                                        Варя (Аноним 12)


Поначалу был дед, была баба
И курочка Ряба,
И снесла эта курочка им золотое яйцо.
Нет, не делай такое лицо:
Ты ведь знаешь отлично,
То что курица в этой придуманной сказке - первична,
Как первична земля, а над нею луна, как блесна.
Как первична весна.
А потом океан с его волнами справа налево,
И заброшенный в небыль потрепанный порванный невод,
А потом уже осень и старость,
И осеннее серое небо,
И тоска: ничего не осталось,
Мы остались с разбитым корытом;
Весна позабыта.
Старый дед, приласкав свою бабу
Бредет на крыльцо
Он кряхтит, мол, избушка - кривая.
Рядом курочка Ряба,
Которая носит яйцо.
Нет, не делай такое лицо,
Будто только со сна!
Ты же знаешь - бессмертна весна!
А конца вообще не бывает!

                                                        Мчусь я рысью по саванне,
                                                        Хоть не рысь, а страус.
                                                        Татьяна_Вл_Демина (Аноним 8)

Трусом слыть ужасно стыдно,
С этим, друг мой, не поспоришь,
Но своим друзьям копытным
Страус-трус - прекрасный сторож.

Он не любит поля брани
И не ждет с врагами встречи,
Ведь умчаться по саванне
И разумнее, и легче.

Но гнезду, в котором яйца,
Не найти отважней стража.
Даже злые львы боятся
Разъярённого папашу!

Пусть напрасно скалят зубы
И ворчат себе в сторонке.
Разве это так уж глупо
Храбро защищать ребёнка?

                                                        и, вообще-то, вали со скалы —
                                                        мне самой здесь жилплощади мало!
                                                        Таёжник (Аноним 2)

Ты орел? Ты потрепанный коршун!
Вспомни тех, кого брал и бросал!
Ты воздвиг не гнездо, а воказл.
Пой теперь позабыт - позаброшен.

Время будет по-прежнему длиться:
То же небо и та же скала.
Но орлица, увы, не орлица,
Если не было в жизни орла...

                                                        И я беру перо жар-птицы
                                                        Из оперения души.
                                                        Ольга_Альтовская (Аноним 5)

Когда берешь перо жар-птицы
Из оперения души
И светлых теней вереницы
Вдруг выплывают из глуши

Тех берегов кисельно сладких
Где молоком бурлит река,
А жизнь - бурлит стихом в тетрадке -
Светла, возвышенна, легка.

Все то, что было сложным - просто,
Наполнен воздух звоном лир...
Ты думаешь: тобою создан
Какой-то небывалый мир.

Но тают белые туманы
А птицы, как и встарь поют;
Мир переменчивый и странный
Лишь повторяет жизнь твою...

Да, ничего уже не ново,
Мы древних стен не сокрушим,
Но снова сказанное слово
Не станет чьим-то и чужим,

И ни к чему печаль и ропот,
Будь справедлива до конца:
Ведь ты не глина, ты не робот,
В тебе дыхание творца...

                                                        розовый фламинго
                                                        заблудился, спит…
                                                        Яна_Яблоко (Аноним 13)

Пусть жизнь не сказочна: мельканье серых линков;
А я лишь мелочи да глупости творю...
Но где-то ходит птица странная - фламинго;
И в оперении своем несет зарю.

Цвет этот сказочный настолько ярко-розов,
Так необычен средь расцветок прочих птах,
Что ни стихoм не не описать, ни скучной прозой,
Такой бывает лишь в фантазиях, в мечтах.

Мне говорили: настоящие фламинго
Проводят жизнь свою в болотах и грязи,
И что галдят они, как женщины на рынке,
Но все же хочется взглянуть на них вблизи.

А жизнь все кружится заезженной плаcтинкой,
Февраль опять спешит на смену январю,
А мне все снятся эти странные фламинго,
Напоминая негасимую зарю.

И мне все кажется: я время наверстаю,
Я улечу куда-то или уплыву,
И вдруг увижу эту розовую стаю:
Не в телевизоре, а рядом - наяву...

                                                        Воробьишка отчаянный, перьев комок,
                                                        Ольга_Альтовская (Аноним 15)

Воробышек шумлив и дерзновен:
Насущий хлеб не принесут в ладошке,
Чтоб выжить крохе нужно - кровь из вен-
Зацапать крошку, не попавшись кошке.
Вокруг вороны, голуби... Держись!
Не удаётся выцыганить — требуй!
А впрочем, что по сути наша жизнь?
Краюха хлеба и громада неба...

                                                        Птицы, черные, громадные,
                                                        Вместе с теплою золой…
                                                        Яна_Яблоко (Аноним 1)

Эти черные птицы, которые стали пеплом,
Это царство пернатых, щебечущих, обреченных...
От немыслимой вспышки и солнце на миг ослепло,
И теперь по лазури планируют только дроны.

А из черной, залитой потоками лавы бездны
Тянет руки компьютер на туловище из стали
И сигналит двоичным кодом, что век - железный;
Мы еще наверстаем все то, что не наверстали.

Тянет к небу отростки из пальцев своих негибких
(не рoвня тем проворным, что тело его собрали)
Улыбаясь лазури стальной неживой улыбкой...
И развитие мира вновь катится по спирали.

                                                        Я – птица,
                                                        я – верная птица твоя,
                                                        Быть может, кукушка
                                                        ГаБО (Аноним 4)

Я буду твоей кукушкой,
Не стану варить обеды;
Пойду гулять по опушкам:
В венки заплетать сонеты,

Отсчитывать рифмой годы:
Их малость у нас осталась.
Таков уж закон природы:
Не стоит давить на жалость.

Любимый, какие драмы?
На злой неуют не сетуй!
Кукушки - они не мамы!
Кукушки - они поэты!

                                                        Не будет ни уюта, ни тепла,
                                                        ни радости, ни ночью жаркой ласки...
                                                        Strega (Аноним 6)

Да, я не сказала ему:"Навсегда уйди!
Не будет тебе ни покоя, ни жаркой ласки".
Я просто училась жить с пустотой в груди,
Не веря в пустые сказки.

Затем, что когда в груди твоей пустота,
Тебе все равно, что бурлит суета снаружи.
И он мне не тот, да и я для него не та.
Но нужно готовить ужин.

Мне нужно порезать картофель, потом морковь.
Стараться, на стол накрывая;
И магнитофоном твердить ему про любовь,
Хотя она неживая.

Но вдруг понимаешь: любовь не сошла к нулю,
Простив и смирившись, ты вовсе себя не губишь,
И даже когда ты, не веря, твердишь: "Люблю",
То все-таки любишь

                                                        Сорок птиц кружилось близко,
                                                        Сорок первая - вдали.
                                                        Hellin (Аноним 11)

Сорок сорок прилетели в наш старый лес.
Сорок сорок говорливых, как репортеры;
Начались споры и вздорные разговоры;
Только сорочьи крики звучат окрест.

Им возражаешь, они за свое опять;
Нынче весь лес под сорочью их дудку пляшет,
Сорок сорок заварили такую кашу,
Что и косматому мишке не расхлебать.

Он, бестолковый, надумал на них реветь;
Сорок сорок обозлились, пошли нахрапом;
Ором да хором. И горе всем косолапым...
Вы утверждали, что тут проживал медведь?

Вы говорили, тут где-то жила лиса?
Лисы да волки - по рощам чужим скитальцы.
Только на зайцев сороки глядят сквозь пальцы,
То есть сквозь перья, ведь заиньки вечно "за!".

Слышен сорочий грай; всем заткнули рот.
Легче смолчать, не споря, не портя нервы.
Хочется выжить, не быть у них сорок первой:
Эта орда орущая перемрет...

                                                        на самом то деле я птица-синица
                                                        Апофис (Аноним 10)

Залетали синицы,
Журавли пролетали...
Мне б из тесной светлицы
В незнакомые дали,

Я поныне их славлю
Серебром старой песни;
Ты, увы, - не журавлик
Из моих поднебесий.

Да и я лишь синичка
В неказистых хоромах:
Не любовь, а привычка,
Не горенье, а дрема.

Там и смерть недалече...
Примирились друг с другом;
Но взгляни, как щебечет
Наша дочка-пичуга!

Льется песня простая;
Сердце в нежности тает.
Журавлиные стаи?
Пусть себе улетают!