Официант – ребенок Сервиса. Не обижай его, клиент, Он очень нервный, он рассердится, Он изобьет тебя в момент. Он очень нежный, он обидится И, прыгнув из окошка «Праги», Он сверху маленьким увидится. Прости, Господь, грехи бедняге. И ты, клиент, ладошки детские Погладь, сумей его простить. Иначе кто же нас впоследствии Едою будет обносить?
Ага, Тань, я уж и то думаю, надо что-то менять. Пора переходить на суровую, не сказать мрачно-эпическую поэзию. А мы уж совершили обратный переход на Вы? Не помню такого))
Официанты нам известны с древности - припомните, еще доисторический петикантроп - конечно же, из вредности! - едою обносил - не диетической, а жирной и сырой, рождая колики как результат уклончивой неспешности. И вкрадчивое: "Сударь, что изволите? Есть мамонт, но - увы - не первой свежести!")
Кто видел, как гарсон гарцует в ресторане Почти вниз головой, практически на грани, И подает клиентам мамонтов куски, Тот больше никогда не сдохнет от тоски. Шурует он, как ртуть, с подносом и салфеткой И угощает нас кальмаром и креветкой, И старый осьминог по имени Джон Криль Какому-то хмырю достался под бутыль. И жаренный дотла в камине птицедактиль Лежит в его руке, как воробей, не так ли? Официант – гигант: и пахарь и поэт. «Гарсон, мне динозавра!» «Динозавра нет». И плачет он за честь родного ресторана, И вместо динозавра тащит он варана. Варан – деликатес, особенно язык! У динозавра вкусен только лишь кадык. Мой дорогой гарсон, прими мое почтенье, Заместо чаевых моих стихов прочтенье Тебе я предложу. Не смейся надо мной. Не все ж тебе читать стихи Бородиной...
От этих чаевых, как свежий штрудель, скривился наш гарсон и прошептал: "Не поминайте даму эту всуе - ее стихи однажды почитал, и целый месяц маюсь от икоты. И, забодай его комар - понос уже достал!" Заплакав в антрекоты, он наклонил свой цинковый поднос...
Стихи Бородиной? Одна обложка мила и хороша. Была. Давно... Теперь в меню - со спаржей и горошком, довольно сильно сдобренным вином на самом видном месте, непременно - увидите изыск: "наследье Лены"...
Какие были чаевые, и вся оплата заодно! Недаром помнит вся Россия о чаевых Бородиной, Когда в шикарных ресторантах за право дать ей осетра Боролись все официанты и даже все шеф-повара, Когда стелились метрдотели, шепча от нервности не то И гардеробщик в восхищенье ей приносил к столу манто, Когда вели бои таксисты, пред ней у выхода валясь, Когда ей лучшие сосиски универсамы, торопясь, Всегда откладывали к ночи, когда она пойдет домой, Когда, представьте, город Сочи, лежал у ног Бородиной, Когда глава Биробиджанска упал от этих стройных ног, Когда сам Клинтон проболтался, что для нее бы пренебрег Не то что Хиллари – Левински, когда издательства Земли Зашлись в невероятном писке, когда стихи ее прочли, Когда ее тома-брошюры не выпускал лишь Гондурас, Когда, когда, когда амуры вели с ней Пушкин и Некрас…
http://litset.ru/publ/27-1-0-11981
Здравствуйте!
За настроение - спасибо, ещё приду))
припомните, еще доисторический
петикантроп - конечно же, из вредности! -
едою обносил - не диетической,
а жирной и сырой, рождая колики
как результат уклончивой неспешности.
И вкрадчивое: "Сударь, что изволите?
Есть мамонт, но - увы - не первой свежести!")
Почти вниз головой, практически на грани,
И подает клиентам мамонтов куски,
Тот больше никогда не сдохнет от тоски.
Шурует он, как ртуть, с подносом и салфеткой
И угощает нас кальмаром и креветкой,
И старый осьминог по имени Джон Криль
Какому-то хмырю достался под бутыль.
И жаренный дотла в камине птицедактиль
Лежит в его руке, как воробей, не так ли?
Официант – гигант: и пахарь и поэт.
«Гарсон, мне динозавра!» «Динозавра нет».
И плачет он за честь родного ресторана,
И вместо динозавра тащит он варана.
Варан – деликатес, особенно язык!
У динозавра вкусен только лишь кадык.
Мой дорогой гарсон, прими мое почтенье,
Заместо чаевых моих стихов прочтенье
Тебе я предложу. Не смейся надо мной.
Не все ж тебе читать стихи Бородиной...
скривился наш гарсон и прошептал:
"Не поминайте даму эту всуе -
ее стихи однажды почитал,
и целый месяц маюсь от икоты.
И, забодай его комар - понос
уже достал!" Заплакав в антрекоты,
он наклонил свой цинковый поднос...
Стихи Бородиной? Одна обложка
мила и хороша. Была. Давно...
Теперь в меню - со спаржей и горошком,
довольно сильно сдобренным вином
на самом видном месте, непременно -
увидите изыск: "наследье Лены"...
Недаром помнит вся Россия о чаевых Бородиной,
Когда в шикарных ресторантах за право дать ей осетра
Боролись все официанты и даже все шеф-повара,
Когда стелились метрдотели, шепча от нервности не то
И гардеробщик в восхищенье ей приносил к столу манто,
Когда вели бои таксисты, пред ней у выхода валясь,
Когда ей лучшие сосиски универсамы, торопясь,
Всегда откладывали к ночи, когда она пойдет домой,
Когда, представьте, город Сочи, лежал у ног Бородиной,
Когда глава Биробиджанска упал от этих стройных ног,
Когда сам Клинтон проболтался, что для нее бы пренебрег
Не то что Хиллари – Левински, когда издательства Земли
Зашлись в невероятном писке, когда стихи ее прочли,
Когда ее тома-брошюры не выпускал лишь Гондурас,
Когда, когда, когда амуры вели с ней Пушкин и Некрас…
Официанты несут поднос!
Тот, кто рискнёт так пройти в столовке -
Может упасть и расквасить нос:)))
Нет, норовят так упасть молодцы,
Чтобы c подноса, ударившись в стену,
В рот наш попали потом огурцы.
Им удается. Стоим с огурцами,
Слова не можем произнести.
Эх, медсестер бы с большими шприцами.
Но не успеть. Подавальщик, прости!