На ваш лубочный рай я не сменял бы ад.
В аду своих, мон шер, хватает преференций.
От ваших хмурых утр и строгих колоннад,
как сказано в "Суар", на днях бежал Керенский.
Конечно, у идей о братстве всех и вся
легко издалека не замечать изъяны,
но... В правоте своей уверенный босяк
страшнее, чем наган в руках у обезьяны.
И потому я здесь, и мне Европы чад
и сладок, и прия... Что, впрочем, святотатство.
Но полно... Раз дымы отечества горчат,
мудрей без драм уйти, чем с драмами остаться.
Да, пусть пары вина, миазмы табака,
кафе, где жжет свой век парижских типов россыпь...
Но и не гонят ведь штыками под бока
в промозглый злой рассвет кронштадтские матросы.
Мой благодушный друг, пусть я не говорю,
как истый патриот, зато и спутать не с кем.
Уж лучше прозябать на сонных здешних рю,
чем от судьбы бежать оледеневшим Невским...
Ах, милый, милый ад, из коего я шлю
сей пламенный привет тем, кто сюда не хочет...
Мне рыжий мох меж ног проворных здешних шлюх
напоминает мох родных российских кочек,
мне хочется летать, мне грустно и легко,
лишенному идей, иллюзий, дум, былого...
Здесь есть с кем говорить, здесь Дягилев & Co,
и весь его бордель, хотя о них ни слова...
И все столицы здесь доступны и близки,
и русский ресторан найдешь в любой столице,
и мерно бьет тоска, как молотом, в виски,
и утром у окна так тянет застрелиться...