Не хочу – одной из многих тонкоруких, длинноногих осьминожиц, каракатиц в кружевах чернильных платьиц, я хочу среди актиний плыть медузой, самой синей, в студенистом мягком твиде, чтобы ты меня увидел.
Рыбы нас едят глазами, рыбы мчат под парусами сквозь морской залив-ошейник. Я синею.
Рак-отшельник опьянён одной из многих тонкоруких, длинноногих…
Мне нравится! Наверное, потому - что я и сам в душе медуза, а в мыслях - каракатица, люблю пятиться, а вперёд не лезу - чтобы меня не съели всякие раки-бяки. Я - солидный медуз, шевелю щупальцами, как пальцами, и стрекаю, стрекаю всех, кто мне не по нраву... Вот такой я, право! Или такая? Нас тут двое - больших поэтов, время сейчас такое - я знаю это. Будь здорова, не пропадай. Бай!
Время большого поэта? И я же про это! Большие поэты носят панамы, ездят в Багамы, пиво пьют прямо в бассейнах. Иногда - так, рассеянно - пальчиком щелкнут: мол, бой, мне бы пива с воблОй! И бой, сам не свой, ищет пиво и воблу. Пусть даже долго, но найдет и положит на лед, и с улыбкой: пожалуйста, пей, поэт да не жалуйся!
не хочу быть одной из этих от которых ожог и траур мои щупальца виснут плетью избегают их даже крабы ну зачем он узрел на мне их? (привлекательный, как креведко) он синеет, а я слабею
Краб бормочет: "Детка, детка", - синевою опьяненный. Под-стрекательная клетка захотела стать зеленой. Крабу чужды светотени и оттенки, он дальтоник. Очень падок на колени длинноногих джейн и моник. Я приблизиться не смею, лишь влюбленно зеленею))
Я хочу быть тонкокожей, флёрд-оранжевой и может чуть подсоленной для шарма, чтобы он глазами шарил, а нашарив, удивился: остроносая девица тихонравна, словно парус, подуставший в бурю малость.
Вечно пьяный рак-отшельник У медуз служил мишенью. Отдавался за гинею. Я фигею.
Голод – мой надёжный кречет И легко брезгливость лечит. Рак летел, как парус Грея, Я – быстрее.
Не хочу - одной из скрипок: обечайка, деки, хрипы. Я хочу - лилейной флейтой. Быть как Лейда. И отчаянным фальцетом петь о том, о сём, об этом, не плутая в буераках... Ну их, раков!))
Стыдно было признаться, что не под тем стихом скинула рецку - училась посылать с телефона, а заменить не смогла)) Да, Лена, оно такое отчаянно-женское, что плакать хочется - какие же всё-таки они сво... свободолюбивые и предсказуемые иногда)) Ну-ууууу, кроме наших))
Ник, дружище, рада тебе до чёртиков!!!
от которых ожог и траур
мои щупальца виснут плетью
избегают их даже крабы
ну зачем он узрел на мне их?
(привлекательный, как креведко)
он синеет, а я слабею
и стрекательно мечут клетки))
синевою опьяненный.
Под-стрекательная клетка
захотела стать зеленой.
Крабу чужды светотени
и оттенки, он дальтоник.
Очень падок на колени
длинноногих джейн и моник.
Я приблизиться не смею,
лишь влюбленно зеленею))
флёрд-оранжевой и может
чуть подсоленной для шарма,
чтобы он глазами шарил,
а нашарив, удивился:
остроносая девица
тихонравна, словно парус,
подуставший в бурю малость.
Вечно пьяный рак-отшельник
У медуз служил мишенью.
Отдавался за гинею.
Я фигею.
Голод – мой надёжный кречет
И легко брезгливость лечит.
Рак летел, как парус Грея,
Я – быстрее.
С уважением
дама - парусник)
обечайка, деки, хрипы.
Я хочу - лилейной флейтой.
Быть как Лейда.
И отчаянным фальцетом
петь о том, о сём, об этом,
не плутая в буераках...
Ну их, раков!))
Спасиб, Тань)
Да, Лена, оно такое отчаянно-женское, что плакать хочется - какие же всё-таки они сво... свободолюбивые и предсказуемые иногда)) Ну-ууууу, кроме наших))