Ты обещал нечаянную радость.
И утром, обрывая календарь,
Шепчу тебе: "Благословенный август,
Остановись, мгновение - не старь.

Останови - пропахшее малиной,
Жужжащее медвяною пчелой...
Пребудем в нем, собой неодолимы -
Оно и я, и боле ничего.

Бесстрашное разлегшееся небо, -
Не в счет...Поля, - дорогой в горизонт.
Нить облаков, - все то, что на потребу
Мне и тому, кто словно летний сон.

Пусть данность, отраженная сетчаткой
Большущих стрекозиных быстрых глаз,
Уснет, не зная времени печалей...
Мой милый август, лишь отдай приказ".

Движенье остановлено крылами,
Приклеен ветер, распростерта тень,
Не брызжет сверху жарко свет и пламя...
Лишь я и август - нечего хотеть.

Не осознает плод ущербность ножки,
Не полетит к ликующей земле,
Застынет - оторваться невозможно -
Вне времени, где нет ни дней, ни лет.

Прожить вдвоем нелепые мгновенья.
Я, август и муляж речной воды,
Взобраться вверх по стрекозиной тени
Все для того, чтоб крикнуть "я и ты -

Никчемное, дурное государство
Без осени, без жизни, без зимы!
Изыди август, к черту наше братство.
Подай мне время жизни, извини".

Полет стрижей стремителен, случаен.
Вот были тут и нет - лишь крик вдали.
"Мой милый август, отчего печален?
Созревшее падет и отболит.

Падешь и ты созревшими плодами"...
И - календарь листая по утру -
Поеживаясь, буркну: "Холодает".
Сентябрь ответит: "Осенеет, друг!"