Когда наутро Та-кого-желал
покинет сны, и обнулится счётчик,
из рук сорвётся кружка, - тяжела
и матово-бледна, как сбитый лётчик.

По кафелю осколки расплескав,
блестящие прощально и кофейно,
четверг запустит маятник в висках
и обратится к радостям трофейным.

Проснётся Та-кого-ты-так-хотел,
проденет пальцы в тусклые колечки.
Но холод душ, как и тепло от тел,
так явственны, что кажется навечно -

всё тот же двор без зелени и птиц,
всё то же небо пепельного цвета,
всё те же окна - правнуки бойниц.
И жизни нет другой, а только эта.

У прошлого уже не вызнать дат
где пали мы, любви и веры ради.
На плановый ремонт закрытый ад
безлюден и обманчиво прохладен.

И если мы роман, то где сюжет?
И если мы стихи, то кто их автор?
Заглавий нет и аннотаций нет,
а эпилог безвыходно лавкрафтов.

Из файла фото бережно возьму,
вгляжусь в него - и вдруг проступит чётче:
вот сердце опрокинулось во тьму
и заживо горит, как сбитый лётчик.