<...>Den Schiffer in kleinen Schiffe
Ergreift es mit wildem Weh;
Er schaut nicht die Felsenriffe,
Er schaut nur hinauf in die Höh’.

Ich glaube, die Wellen verschlingen
Am Ende Schiffer und Kahn;
Und das hat mit ihrem Singen
Die Lorelei getan.

Heinrich Heine
“Die Heimkehr”, 1823-1824
***

<...>Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несётся он к скалам гранитным,
Но видит её одну.

А скалы кругом всё отвесней,
А волны- круче и злей.
И верно погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.

/перевод Самуила Маршака/
***

Недолго быть русалке вековухой,
не слиться с одиночеством в одно.
Придонный мир своё нашепчет в ухо
о том, что с неба падает на дно
звезда её судьбы бесповоротной,
запутавшись в траве морского льна;
о том, как сладко сок в разрывы грота
роняет полноспелая луна;
как дрожь волнует холмик нежной ульвы -
от медленных, тяжёлых кораблей;
как разрывает челюсти акульи
острогом победителя морей.
По бисеринкам света плыть до мели
с молящимися, слабыми людьми,
когда их боги слепнут и немеют,
и ей решать, что выживет один,
кто в зеркале над девичьей кроватью
являлся бытием сакральных снов.
Она его увидит на закате.
Она услышит свой врождённый зов.
Не рыбье безразличие, а тягу
невольно пасть перед колдуньей ниц,
чтоб не морская, а другая влага -
солёней, горче - падала с ресниц.
Её заклятье - полюбиться многим
и многих от любви свести с ума,
чтоб слушала их стон и монологи,
родившаяся заново, луна.
Единственный рыбак, спасённый ею,
кому она отдаст себя до дна,
полюбит чистый звук её свирели,
но слова не услышит никогда.