На гречишной медоносной ниве,
нежною душою нараспашку,
василёк, по юности наивный,
встретил ясновидицу-ромашку.

Та, от А до Я о чувствах зная,
от любовной страсти оробела.
Но взаимность штука заводная –
и сплеталось голубое с белым.

Над гречишным полем пели птицы,
воспевая прелести объятий…
И гуляла по полю девица.
К слову, ту девицу звали Катей.

Солнце яркий свет дарило полю.
Облака неслись. Гречиха зрела.
Катя шла – и думала о Коле:
любит тот её на самом деле?

Шла, гадала: то ли плюнет смачно,
то ли поцелует нежно-нежно?..
Глядь – ромашка. Вот она – удача!
Катя сорвала её в надежде,

что узнает карму и планиду…
Да и василёк был сорван ею.
(Пробурчала Катя с умным видом:
"Сорняки гречиху одолели!")

Вышло Кате – Коля не полюбит
и пошлёт её к чертям подальше…
Вместо романтических прелюдий
ждёт обрыдлый быт её всегдашний.

Быт вчерашний… быт позавчерашний…
каждый день тоска – одно и то же.
Хоть и нет в селе девицы краше –
Коля Катю полюбить не сможет.

Коля любит Толю. Коля странный.
Молчаливый, скрытный… Очень скрытный!
Потому как тоже в сердце рана –
и не поделиться с Толей. Стыдно.

Ну а Толе – с Катей быть охота.
Больше никого он знать не хочет.
Взглянет на неё – и ёкнет что-то.
Но скрывает чувства. Квасит ночью.

Вот и всё. И нет любви. В кювете
василёк, что сорван был бездумно.
Лепестки ромашки носит ветер,
стебелёк с головкой жёлтой умер.

Катя плачет – Коля удавился.
Робкий Толя хлещет самогонку.
Над гречихой приумолкли птицы.
Оводы жужжат – и то негромко.

Но не стоит горевать. Не надо.
Солнце в небе светит так же ярко –
на селе у Тани с Ваней свадьба.
Он животновод. Она доярка.