«Я всегда твердил, что судьба – игра…»

Иосиф Бродский.

Хмурое утро. Остывший завтрак.
Запах зимы, две привычных фразы.
-Ты позвонишь?
- Может быть. Не завтра.
И под подошвой хрустят алмазы.

Свет фонаря, силуэт неброский,
Сколько их было вот так ушедших?
Жизнь - удивительная повозка,
Здесь торжествуют в момент крушений

Где-то остались мечты наброски -
Мне уже нет никакого дела,
Сердце разломано, словно Бродский,
Пульс вознесенски-осатанелый.

Знаю, что позже, в чужом приюте,
Где принимают в рубахе белой,
Долго пытать меня будут судьи -
Как, мол, прожил и чего, мол, делал?

- Падре - скажу я - вопрос нечеткий
И не раскрыть эту тему, видно.

Хмурый священник черкнет в зачетке
«Не был. Не помнил. Рожден убитым.»

***

А в прикупе -
Две судьбы отражаются бликами,
Купажи крепят кровью и пиками,
И нахохлился птицей
Февраль в неглиже.
Проклятием
Все сносить по одной, обязательно
Позабыть про причуды издателя
Улыбаться зарницам.
Но только душе
Так ветрено,
Расстояние множится метрами
И ползет, словно в съемке замедленной.
Нечет выпадет красным,
Не помня следов
И прошлого.
Вот комедии тема непошлая
Где герои провозят беспошлинно
Ритуальные ласки
Чужих городов

***

Эта история вышла вон
и свернулись клубком аорты
Полно, Пьеро, ты же помнишь сам
меру веса сердечной пыли,
Поздно, сменив смешной балахон
на славу чернильного черта,
Суть серенад отдавать слезам,
cлед которых давно отмыли.
Впрочем, твой выбор не так уж плох,
время вылечить всех готово,
От искрометности юных ссор
есть лекарственный сбор цинизма.
Пес патентует убийцу блох,
а Мальвина...
Как это слово?
Ладно, замнем.
Головной убор
не забудь, ведь зима капризна.
Голоден холод, случаен флирт,
а судьба – та всегда смеется,
Глядя, как куклы, отринув нить
до свободы дорвались сдуру.
В небе плывущие корабли
наблюдаю со дна колодца,
Чтобы прошедшее не винить,
доктор, выпиши мне микстуру!