1. Бемби в мегаполисе

Там, где домишки вьюгой припорошены,
где старый парк, в котором спят трамваи,
заблудший оленёнок тыкал рожками
и вслед ему гудела кольцевая.
Копытцами он бил хрусталь на лужицах,
шарахался от радуги бензина,
всмотреться всё пытался или вслушаться
в тяжёлый мир металла и резины.
Кричали ему люди озабоченно,
а он кружился бедный с перепугу,
и чуть не стёр животик об обочину.
попав под звуковую центрифугу.
Текли авто на сумасшедшей скорости,
а он дрожал – малыш в громаде мира...
Дедок смешной в весьма почтенном возрасте
хотел забрать дитёныша в квартиру,
но тот рванул в кусты, не тратя времени,
и был таков беглец на ножках-нитях...
Как будто исчезая в измерении,
где протрубил олень,  лесной хранитель.

2. Душа города

Телёнок ткнулся в маму рожками.
Коровы ходят, как трамваи.
Дворы чуть снегом припорошены,
а рядом стройка кольцевая.
Сараи вязнут в талых лужицах.
Тепло от запаха бензина,
но стоит в бунт коровий вслушаться,
тошнит от выжженной резины.
Бока скотине озабоченно
почешешь – фыркнет с перепугу,
то трактор пятится в обочину,
то сливки белят центрифугу.
Здесь всё снесут, застроят вскорости,
с какой обстроили часть мира.
Почти удача в зрелом возрасте –
сменить барачную квартиру.
И позабыть в ближайшем времени
о всех, сюда ведущих, нитях.
С тоской на город в измерении,
глядит село – его хранитель.

3.  Странная квартира

В центре новостроенного мира,
будучи в активном, бодром возрасте,
я купила нужную квартиру,
и ремонт прошёл в завидной скорости.
Из окна смотрю, как небом в лужицах
моет проходящие трамваи,
и пытаюсь в небо ночью вслушаться,
но слышна лишь гонка кольцевая.
Крыши дымом, словно припорошены,
окон блеск с оттенками бензина,
и антены гладят небо рожками
через свислость проводов-резины.
Не эколог я, но озабочено
вдаль гляжу и вижу с перепугу –
стая птиц покинула обочину,
обернувшись в вихрь-центрифугу.
Это длилось час земного времени,
и на дождевых повисли нитях
здания в прозрачном измерении,
и присвистнул домовой-хранитель.

4. Смелые улитки

Камышовым пухом припорошены
дальние заливы в летнем времени,
слизни целоваться лезут рожками
в сказочном природном измерении.

Им бы в современном мире вслушаться –
ширится дорога кольцевая,
но сидят они в росинках–лужицах,
видя лишь стрекозии трамваи.

О люцерне грезят озабочено.
Здесь в глуши – ни газа, ни бензина.
И ползти с осоки на обочину
им хватает времени-резины.

Даже с ветром на огромной скорости,
улететь песчинкой в центрифугу
не боятся слизни в детском возрасте,
хоть и замирают с перепугу.

Что спасает их от стрессов мира?
Лес. Их благодетель и хранитель.
И ползут счастливые в квартиру,
к лотосам с купавками на нитях.

5. Куклы

В старой мастерской, на ветхих нитях,
ароматной пылью припорошены,
в полный рост болтаются  – хранитель
и нечистый с вогнутыми рожками.
Кто их видит, сразу с перепугу
крестится истошно, озабочено,
мысли попадают в центрифугу,
из окна бросаясь на обочину.
Кто-то у дверей налил бензина
и поджёг, пытаясь в звуки вслушаться,
но расплавив коврик из резины,
сам огонь исчез в лучистых лужицах,
лоджия провисла кольцевая,
но не от пожара, а от времени.
И звенели издали трамваи,
будто шли в соседнем измерении.
Мастер кукол не работал в возрасте,
не пускал помощников в квартиру,
не было у пальцев прежней скорости...
Куклы жили в сердце его мира.

В старой мастерской, на ветхих нитях,
Мастеру, ушедшему из времени,
ставит свечи тряпочный хранитель.
И нечистый плачет в измерении.