шумит под дождём недалёкий лес. пернатый врос в крест, глаз пространством узит. он помнит тот год: горемыкой влез в их земли людской, неподъёмный узел,
гранитен и тяжек он был, велик, упал, и пахнуло тлетворным смрадом, здесь раньше гудели в траве шмели, и осы пьянели от сочных ягод;
то прежде, а нынче - звучит набат, дождëм приглушённый, внезапный, быстрый, толпа безутешна, мокра, слаба. к узлу узелок тянет крайний выстрел, -
повис и притих, словно мокрый труп, безмолвный, унылый, никчемный, вялый, а дождь - словно висельник, на ветру, ногами касается свежей ямы.
шумит, не смолкает июльский дождь, пернатый вонзает в сырую вату звенящие крылья, - как чёрный нож, (кар-кар! на покой! ) день прошёл, - как надо.
Им там мало кто может помешать строить действительность так, как они хотят и а своих интересах. Если мир все-таки дойдёт до крайней точки, и там что-то будет, то "это" будет за крысами и воронами.
На втрой строчке первого катрена у меня сломаался язык. Я бы её подправила немного.
Любви и мира!
Сильно. Как всегда, очень образно и пробивает.
Им там мало кто может помешать строить действительность так, как они хотят и а своих интересах. Если мир все-таки дойдёт до крайней точки, и там что-то будет, то "это" будет за крысами и воронами.
Спасибо