Как листок одичалый
Бытие отбываю.
Нет ни стогн с лихачами,
Ни подножки трамвая.
Ни решимости в сердце,
Ни конечности в деле.
Как готовка без специй,
Ко всему охладели.

Поварской, шутовской ли
Был колпак — не упомню.
У эпохи на сколе
Протрубили: "По коням!" —
И умчались просёлком,
К солнцу пыль поднимая,
Ни себя, ни потомков
Вовсе не понимая.

Вечер ветром надорван,
Словно лист на осине.
Очертанья моторов
Для чего агрессивны?
Для чего вы гламурны,
Для чего вы брутальны,
От роддома до урны
Вы, лишённые тайны?

Всё равно не ответят.
Всё давно изменилось.
Бросишь слово на ветер,
Как последнюю милость —
Из рогатки подстрелят,
В подворотне отловят,
Потому что пострелы
Прозябают на троне.

Лихачи не лихачат,
Лишь водилы таксуют,
Да равшаны ишачат
Кое-как, на косую:
Что-то строят и строят,
То смеясь, то расстроясь,
И чужие по крови
Помещают их в сториз.

Только где-то по венам —
Мог бы с ним постареть я —
Всё течёт неизменным
Мимо сердца столетья
Быт с машинкою "Зингер",
Шаг, листок обрывая,
В тесной кожанке зимней
На подножку трамвая.